Он протянул мне то, что с натяжкой можно было назвать рукой:
– Идем!
Я задрожала и прижалась к остаткам реальности, словно они могли меня защитить и удержать.
– Нет!
– Идем. У тебя все равно нет другого выхода.
И тут что-то засияло, как свечка, внесенная в темную комнату.
– Что ты здесь делаешь, Алаэль? – спросил тот, что был от тьмы. – Нет тебе части в ней. Она жила неправедно. Я забираю ее душу.
– Ты не можешь забрать ее душу, Имхореп, – печально и музыкально сказал Алаэль. – Ее душа обречена скитаться между мирами. Ее родители приготовили ей посмертное восставление.
– Проклятье! Но и тебе не достанется ее душа, Алаэль!
– Я буду наблюдать за нею.
– Я тоже.
И тут я рванулась в свое тело. Оно было таким родным, таким привычным. И…
Не смогла в него войти.
Тело было словно окружено невидимым, но прочным коконом.
И я поняла, что отныне буду болтаться рядом с ним, как воздушный шарик на веревочке.
Кстати насчет тела!
Когда и как его будут восставлять?
Родители между тем перестали плакать. Мама оправляла на моем трупе одежду (жуткого цвета пижаму), а отец звонил кому-то по мобильному телефону:
– Благословенны будьте, Юлия! Моя дочь умерла. Полагаю, минут пять назад. Тело еще не успело остыть. Хорошо? Вы вылетаете? Будем ждать. Да, Пятая городская больница имени Семашко. Третий этаж, палата номер двадцать семь.
Через несколько минут (или через вечность – время утратило для меня привычное значение) дверь палаты открылась, и вошла молодая женщина какой-то особой, оригинальной красоты.
– Благословенны будьте! – мелодичным голосом сказала она.
– Благословенны будьте, Юлия! – хором ответили мои родители, и я поняла, кого они наняли в качестве реаниматора. Знаменитую ведьму Юлию Ветрову. А я и не знала, что ко всем прочим своим талантам она еще умеет и мертвецов восставлять.
Юля подошла к моему телу, приложила два пальца к шее. Меня дернуло как током, а на шее, когда ведьма убрала пальцы, остались отметинки, будто от ожогов.
– Надо ее немедленно перевозить в мою лабораторию, – сказала Юля. – Сейчас самое подходящее время.
– Как? – удивился мой папа. – А разве вы ее не здесь, в больнице, восставлять будете?
– В больнице для этого слишком неподходящая аура, – ответила Юля, наклоняясь над моими губами. Секунду мне казалось, что она хочет меня поцеловать. Юля распрямилась и обернулась к моим родителям:
– Ее душа здесь, она привязана к телу последней нитью жизни. Вы действительно хотите восставить свою дочь?
– Да, хотим.
– А ведь после восставления она может стать совсем другой. Не такой, как была при жизни.
– Юля, если честно, мы надеемся на это. Наша Лизочка закончила свои дни наркоманкой.
– Да, это мне известно. Что ж, погодите секунду. Я вызову спецкатафалк.
Юля достала мобильный кристалл и нагрела его в ладони.
– Кто говорит? – донеслось из кристалла.
– Ведьма Улиания. Нужен спецкатафалк к больнице имени Семашко. Палата двадцать семь. На вахте вас пропустят. Поторопитесь.
– Это будет вам стоить тысячу ведьмобаксов.
– Сочтемся. Повторяю: поторопитесь. Отбой.
Юля остудила кристалл и положила его в карман джинсов. Вообще-то для ведьмы она была стильно одета: мужская рубаха навыпуск, в красную и синюю полоску, джинсы, мокасины. На голове мужская же шляпа в стиле Аль Капоне. И хвост. Изумительный хвост, украшенный золотыми колечками. Не на голове, конечно. Хвост рос у Юли пониже спины, как и у всех настоящих ведьм. Только у всех он бывает голый, как крысиный, а у нее бархатистый, приятный для глаз и, наверное, на ощупь.
В дверь палаты постучали.
Дверь распахнулась.
– Катафалк вызывали? – прогнусавил одетый во все черное гном.
– Да, – ответила Юля. – Хвалю. Вы оперативно.
За распахнутой дверью маячил черный гроб без крышки. Он парил в воздухе, словно его поддерживали невидимые стропы. Родители снова заплакали.
– Покойную будем перекладывать или как? – прогнусавил гном.
– Будем, – сказала Юля. Она без видимых усилий взяла мое тело на руки, прошагала мимо моих оторопевших родителей и положила меня в гроб. И я сразу почувствовала, как меня со всех сторон стиснуло невидимыми ремнями. Я больше никуда не могла деться. Да и куда бы я делась – блудная, никому не нужная душа от собственного тела.
Оказывается, за дверью палаты стояло Юлино помело. Она взобралась на него и сказала родителям:
– То, что будет происходить дальше, вам смотреть не рекомендую. Поэтому ждите вашу дочку примерно в половине восьмого вечера. Или в восемь. И не волнуйтесь. Если я за что-то берусь, у меня это, несомненно, получается.
Гроб с моим телом полетел по коридору, моя душа – за ним. Гробом лихо управлял гном. Рядом на допустимой в клинике скорости летела на помеле Юлия Ветрова.
Скоро мы оказались в лаборатории Юлии на Новодворянской, 6. Это было небольшое одноэтажное приземистое здание, облицованное плитами серого сланца. Что примечательно – в здании не было окон. Только одна довольно широкая дверь.
Юля подлетела к ней, спешилась. Коснулась рукой дверной створки. В той обнаружилась небольшая панель со сканером. Ведьма приложила к нему кончик своего хвоста, и двери начали медленно распахиваться. Из лаборатории дохнуло темнотой и какими-то химикалиями. А я удивилась, что моя душа может различать запахи. Странно. Я думала, душам уже ничего не подвластно.
Громко чертыхаясь, гном ввел гроб внутрь. Юля хлопком ладоней включила под потолком тусклый свет. Оказалось, что мы находимся в сером унылом коридоре, куда выходили двери полдюжины комнат.
– Дальше я сама, – сказала Юля и щелчком пальцев подняла мое тело из гроба. Тело горизонтально зависло в двух метрах от пола.
– Денежки, – сквозь редкие зубы процедил гном.
Юля достала из кармана несколько разноцветных купюр. Гном тщательно пересчитал их, плюя и дуя на каждую. После этого муторного времяпровождения он наконец исчез вместе со своим гробом.
Двери за ним закрылись, заодно навсегда отсекая от меня мое прошлое.
– Что ж, – сказала моему телу Юля, – пора за работу.
Она отперла ладонью одну из дверей и внесла в комнату мое тело. Здесь стоял операционный стол, над ним – лампа, тоже как в операционной, и вообще здесь все напоминало больницу. Если бы не большой буфет из черного дерева, за стеклянными дверцами которого теснились разные баночки-скляночки.