– А где Май? – поинтересовалась я, когда мы все уселись за стол и поделили лимонный торт.
– Я попросила ее расклеить несколько объявлений об открытии Школы изящных искусств.
– Для фей?
– Конечно. Думаю, Май скоро придет. Флоренс, как вам песочное печенье?
– Выше всяких похвал. Это вы тоже сами пекли?
– Нет, купила в соседней кондитерской. Там очень хорошая выпечка. Юля, перестань ерзать на стуле, а то Флоренс подумает, будто у тебя глисты.
– Тетя! За столом и такие шуточки.
– Ах, извини. Игорь, исчезни.
– Что, мне на лимонный торт уж и посмотреть нельзя?
– Ну, святая Вальпурга с тобой, глазей. Только, по-моему, ты глазеешь не на торт, а на Флоренс.
– Флоренс очень красивая девушка.
– А я?!
– А у тебя, Юлька, нос не классический и волосы секутся. Так что ешь свой торт и молчи.
– Игорь, ты подлец. Вот погоди у меня, нарвешься на неприятности.
– Ухожу, ухожу.
…Покончив с чаем и лимонным тортом, мы решили, что теперь самое время заняться черепом. Я встала из-за стола, принесла из коридора сумку с черепом и аккуратно водрузила это бывшее вместилище разума на стол. Тетя недоуменно посмотрела на меня.
– Это еще что такое? – спросила она, изогнув правую бровь.
– Череп.
– Вижу, что не тостер. Зачем ты его приволокла в дом, золотко мое?
– Тетя, у этого черепа очень интересная история Во-первых, я обнаружила его в нише зала на этаже, которого нет.
– Юля, ты меня запутала. Какая ниша, какой зал, какой этаж? Ничего не понимаю.
– Объясняю. Помните, тетя, я говорила вам как-то, что на лифте попала на несуществующий в корпорации «Медиум» этаж. Я вообще склонна думать, что этот этаж находится в ином, чем здание корпорации, пространстве. И соединяет их только лифтовая шахта.
– Это уже становится интересным. И что, ты снова попала на этот этаж?
– Да. Я прошла его и попала в зал, довольно мрачно обставленный. Зал был пуст.
– А ты не боялась, что кто-нибудь внезапно появится и устроит тебе магическую выволочку?
– Я надела невидимость.
– Ох, девочка… Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты осторожнее оперировала с заклятиями невидимости. Они отнимают много сил, разве ты не помнишь?
– Помню, но что мне оставалось делать?
И я рассказала Анне Николаевне о том, как в зал вошли два мага – старый и молодой, как я спряталась в нишу за пыльной портьерой, как обнаружила в нише скелет… И зачем мне потребовался череп, я тоже рассказала. Смолчала только о том, что влюбилась по уши в Четыре М и оттого теперь жизнь моя полна скорбей и страданий. Но зачем тете об этом знать? Безответная любовь – не тема для разговоров. Вот череп – это да.
Тетя быстро сориентировалась в моем рассказе.
– Значит, говоришь, будем с черепа считывать информацию? Логично. Ты молодец, девочка, что устроила это.
– Мерси. А так как маги говорили на испанском, я привела Флоренс.
– Флоренс, вы знаете испанский?
– В совершенстве, Энн. Мы – я и моя сестра Джессика – родились в Толедо и лишь спустя много лет переехали в Оро.
– Вот как…
– Да. В Толедо мы не могли больше оставаться. Там погибли наши родители.
– Флоренс, милая, мне искренне жаль.
– Это дело прошлое. Они погибли в огне во время взрыва бытового газа. Слава святой Вальпурге, что у меня осталась Джессика.
– Да, близкий, родной человек – это так важно в нашем холодном мире… Флоренс, вы почаще приходите к нам. Попьем чаю или кофе, побеседуем о том о сем, как обыкновенные ведьмы. И Джессика тоже пусть приходит.
– Спасибо за приглашение, – растроганно сказала Флоренс тете. – Но Джессика не сможет приходить.
– Почему?
– Джессика – инвалид. Она прикована к постели вот уже несколько лет.
– Святая Вальпурга, это ужасно! Молодая девушка, в расцвете красоты, и такое… А как это случилось, что Джессика стала инвалидом?
– Она разбилась на мотоцикле. Повредила позвоночник, и вот… результат.
– Флоренс, не плачьте.
– Нет, нет, я не плачу. Я не смирилась с болезнью Джессики, я верю, что настанет день, когда она сможет встать с постели. Я обращалась и к знахарям, и к человеческим докторам, но пока все тщетно. Однако я не теряю надежды.
– В нашем доме вы будете всегда желанной гостьей, Флоренс.
– Спасибо, спасибо. Впрочем, мы отвлеклись. Я вижу, каким нетерпением горят глаза Юли.
– Да, – я выразительно погладила череп, – нам надо узнать, о чем говорили маги, и еще успеть выспаться. Иначе завтра перед Мокридой предстанут две сонные мухи.
– О, этого никак нельзя допустить, – слабо улыбнулась Флоренс.
Тетя встала из-за стола:
– Прошу в мою комнату теней.
Комнатой теней Анна Николаевна называла свой кабинет для колдовства и медитации. И тому и другому моя тетушка предавалась с равным пылом. Я, правда, до сих пор не могу понять, зачем продвинутой колдунье, каковой, несомненно, является моя милая тетушка, медитировать над каллиграфической прописью со стихами Ли Бо. Но тетя говорит, что это помогает ей пробудить энергию какого-то киноварного поля и выплавлять «пилюлю бессмертия». В общем, сплошная тарабарщина. А я за простое и толковое ведьмовство!
Анна Николаевна взяла череп со стола и несколько торжественно проследовала в комнату теней. Мы шли за нею.
Двери этой комнаты, куда я и то не всегда могла попасть, медленно распахнулись, едва тетя начертила на них магический знак.
Мы вошли. Сначала было темно, но после очередного заклинания в комнате зажглись десятки свечей и разноцветных масляных ламп. Электричество противопоказано хорошему колдовству, это всякий знает.
Мы миновали охранительные зоны пентакля и расположились вокруг небольшого гадательного столика, на который Анна Николаевна и водрузила злополучный череп.
– Юля, мне понадобится твоя помощь в распознавании и раскодировке информационных слоев, – сказала тетя.
– Но как? Я раньше этим никогда не занималась.
– Когда-нибудь надо начинать, – наставительно сказала тетя. – Ты должна быть ведьмой-универсалом.
– Святая Вальпурга!
– Анна Николаевна права, – вступила в разговор Флоренс. – Тебе, Юля, надо раскрыть свой творческий потенциал.
– Ну надо так надо.