Ведьмы принялись водить хоровод вокруг котла и распевать какое-то латинское песнопение, очень похожее на студенческий гимн "Гаудеамус". Потом, когда стенки котла накалились докрасна (ой, мама!), каждая ведьма принялась что-то бросать в котел и приговаривать какую-то тарабарщину.
Юля снова хлопнула в ладоши и гортанно прокричала заклятие. Сверху в котел низринулась темно-бордовая жидкость. Котел зашипел, а в воздухе разлился аромат дорогого вина.
— Это вино, — пробормотала я, — меня сварят и красном вине.
Котел наполнился вином под самую завязку — я видела, как оно плещется через край и шипит, соприкасаясь с раскаленной медью. Ведьмы заплясали еще быстрее, еще неистовей, с их губ срывались вопли и стоны, а не песня…
Мне стало жутко, я задрожала, хотя воздух был пронизан жаром котла.
— Вероника! — крикнула мне Юля. — Сюда!
И мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Я ведь хотела быть ведьмой! А значит, должна пройти через все.
И даже окунуться и свариться в этом жутком котле.
Ведьмы разорвали цепь своего хоровода и впустили меня в круг. Здесь было нестерпимо жарко, я вспотела в своем роскошном платье. И не удивилась, когда Юля одним резким движением сорвала его с меня:
— Раздевайся донага! Даже чулки снимай!
Оглушенная, раздавленная, я не сопротивлялась.
Я делала, что мне прикажут.
— Пора пришла, сестры! — крикнула Юля.
— Пора пришла! — грозно и стройно ответили ведьмы. — Ведьму — в котел!
Но я же еще не ведьма! Я же хочу жить, а не свариться в этом котле! Это ведь не сказка типа "Конька-Горбунка", тут все по-настоящему!
И тут я услышала Юлькин шепот:
— Ничего не бойся! Ты должна сквозь это пройти и пройдешь, уж будь уверена!
Ведьмы сгрудились вокруг меня. Потом подняли меня на вытянутых руках и ногами вперед сунули в кипящий котел.
"Буль!" — сказал котел.
— Мама! — сказала я.
И больше ничего сказать не успела.
Потому что невероятная истома овладела мной.
Что это? Что было такого в этом котле, что мне кажется, будто я — младенец в материнской утробе. И мне так хорошо, так спокойно и нежно! Нет никаких забот и проблем, нет зла, ненависти и печали. Нет ни прошлого, ни будущего, есть только одно непреходящее сегодня. Какое блаженство! Какая нега!
Воистину это великое ведьмовство!
— Вылезай, — постучала по стенке котла Юля. — Не надоело тебе там нежиться?
— Я бы провела здесь остаток жизни, — искренне сказала я.
Поднялась на ноги и…
Воспарила.
Да, я могла летать!
Я взлетела над котлом, облетела по периметру весь зал, попадая в чередующиеся полосы света и тени, а потом приземлилась перед ведьмами.
— Поклонись своим сестрам, ибо они сделали тебя такой, какая ты сейчас, — сказала мне Юля.
Я земно поклонилась.
— Прими же одежды твои, о ведьма, — сказала сестра Лариса.
Ведьмы расступились, и я увидела, что котел исчез, а на его месте стоит прозаическая вешалка для одежды, и на ней висит черное просторное платье и просторный же плащ из иссиня-черного атласа.
Мне помогли облачиться, приговаривая различные заклинания и наговоры. Потом одна из ведьм, кажется Надежда, несколько раз не больно хлопнула меня веревочным поясом по плечам.
— Это твоя плата за обучение, — пояснила мне она.
Моей наставницей провозгласили, конечно, Юлю.
После этого в зале снова появился стол, и призрачные официантки принялись его накрывать. Только теперь стол ломился от сладостей, десертных вин и шампанского. Потянулись к столу и инкубы — они, как пояснила Юля, страшные сластены. Но сначала инкубы подходили ко мне и поздравляли с тем, что я принята в ведьмовской ковен и считаюсь ведьмой.
Все сели за стол, откупорили вино и шампанское.
— За новую ведьму! — подняла бокал баба Зина.
— За новую ведьму!!!
Я принимала поздравления, смущалась и краснела как новобрачная. Одновременно с этим у меня начал чесаться копчик. Наверное, это проклевывался мой хвост. Вот смех-то! Я буду хвостатой, как комета! И что на это скажет моя мама?!
Она скажет: "Ника, как ты могла! Стать гадалкой — это еще куда ни шло. Но ведьмой!!!"
А я отвечу: "Не переживай, мамочка! Я буду хорошей ведьмой! А муж мой — хорошим инкубом!"
Вот радости-то моей маме…
Ну про мужа это я так… Пошутила.
Хотя кто знает.
Ведьмы продолжали есть и пить, и тут Юля возгласила, многозначительно глядя на меня:
— Время подарков!
— Подарки в студию! — поддакнула я, хихикая.
Все те же призрачные официантки принесли в зал большой сундук с уже приготовленными подарками для ведьм. К каждому подарку крепилась золоченая пластинка с выгравированным на ней именем ведьмы, коей подарок предназначался. Мы с Юлей (что бы я делала без ее помощи!) обошли всех ведьм, вручая каждой ее подарок. Ведьмы тут же весело загомонили, начали развязывать ленты, разворачивать блестящие обертки. Судя по восхищенным возгласам, подарки всем пришлись по вкусу. Самое интересное, впрочем, было то, куда ведьмы упрятывали свои подарки. Они бесследно исчезли в складках и карманах их одежды. На столе остались только обертки и распотрошенные банты. Все это убрали официантки-призраки, а заодно добавили чайников с чаем и кофе. И ночь все длилась и длилась, а я не чувствовала усталости, особенно после того, как искупалась в котле.
— Что ж, — заговорила ведьма Полина, допив надцатую чашку чая, — всем мы сегодня довольны, сестры, не так ли?
Все загомонили, что очень довольны.
— Что ж, тогда пришел наш черед подарить сестре Веронике подарки. И пожелать ей всяческих благ.
— Верно, верно, — закивали ведьмы и принялись рыться в складках своей одежды.
— Простите, сестры, что спрашиваю, — подала я голос. — Но вот вы назвали меня Вероникой. А каково же мое Истинное Имя?
— Его ты узнаешь в конце шабаша, когда вместе с нами полетишь на помеле, облетая город.
— Понятно, извините.
— Что ж, я первая сделаю подарок нашей девочке, — сказала Баба Зина Мирный Атом. Она подошла ко мне и положила передо мной на стол… высушенную куриную лапку.
— Спасибо, — пискнула я.
— Это мой тебе подарок, — сказала баба Зина. — Наговорная куриная лапка. Если захочешь кого усыпить, проведи перед его носом этой лапкой — и он уснет, да так крепко, что потом еле добудишься. Только никогда не проводи лапкой дважды перед носом одного и того же человека. Иначе усыпишь его навсегда. Пользуйся с умом.