— Да? — села она на кровати.
Раздвижная дверь отошла в сторону, и Окса с изумлением увидела Тугдуала Кнуда.
— Привет… Можно войти?
— Конечно! — кивнула слегка удивленная девочка.
Тугдуал развернул кресло, в котором чуть раньше сидел Абакум, и расположился лицом к Оксе. Он выглядел куда менее напряженным, чем прежде.
Тугдуал подстриг волосы, глаза его были не накрашены, отчего лицо юноши стало светлым, а глаза ясными, делавшими его почти неузнаваемым. Не считая джинсов, Тугдуал по-прежнему был в черном, но на сей раз без своих многочисленных цепочек-ожерелий и крестов на шее. Остался только пирсинг в брови и левой ноздре.
Окса рассматривала парня, очарованная его северной красотой и заинтригованная глубокой печалью, которую он даже не пытался скрыть. Несколькими неделями раньше он сказал ей, что сожалеет о том, что люди не видят дальше его внешности. И вот сейчас, в данный конкретный момент, девочка поняла, что он имел тогда в виду. Но мысль, что она видит его таким, какой он есть на самом деле, без обычной раскраски и маски, почему-то сильно взволновала Оксу. Может, она более проницательна, чем остальные? Не так ослеплена собственными проблемами? Или просто Тугдуал решил ей открыться?
— Не знала, что ты здесь, — сказал Окса, покраснев.
— Период выздоровления, — коротко ответил Тугдуал.
— Ну, во всяком случае, выглядишь ты хорошо.
К собственному изумлению Окса обнаружила, что очень рада снова оказаться наедине с этим странным парнем. Очень-очень рада…
— Тебе… лучше? — осмелилась поинтересоваться она, стараясь не показывать своих чувств.
— Лучше? Ну, можно и так сказать… — Тугдуал потянулся. — А ты? Как у тебя дела?
— Я? Ну, я по-дурацки треснулась башкой о потолок элеватора. Взлетела как ракета, и бум! А в остальном у меня такое впечатление, что я вот уже несколько недель живу в полном бреду. Словно попала в какое-то кино!
— Да уж… — кивнул парень. — Нужно быть очень сильным, чтобы в такой ситуации не слететь с катушек. Я оказался недостаточно сильным. А ведь по сравнению с тобой это были семечки!
— Почему?
— Да потому что ты — Долгожданная! Ты самая сильная из всех нас, и это ты нас всех спасешь.
— Да нет, вряд ли… — пробормотала Окса.
— Но это же очевидно! — отрезал Тугдуал, глядя на нее. — Смотри сама! Все Беглецы словно на угольях с тех пор, как узнали, что ты носишь Печать! И все нянчатся с тобой!
— Я не очень понимаю, что ты пытаешься мне сказать… Никого я не буду спасать!
— Будешь, маленькая Лучезарная. То, что я тебе сказал в прошлый раз — чистая правда, поверь. Я хорошенько все обдумал: хоть ты, похоже, сама этого не понимаешь, но это ты нас всех спасешь, потому что ты — последний ключ. Тот самый, которого не доставало. А последний ключ — это огромное могущество! Ортон-МакГроу это понял. И неплохо подготовился для того, чтобы посеять тотальный хаос. И я убежден, что в этом мире очень многие охотно встали бы под его знамена. Не говоря уже об армии, о которой он упомянул… Я знаю, о чем говорю, можешь мне поверить. Так что будь очень осторожна, маленькая Лучезарная. Мне бы не хотелось, чтобы тебе причинили вред…
Окса вздрогнула. Тугдуал говорил очень сдержанно, без внутреннего ликования, которое она ощущала в нем в предыдущие встречи. Она даже заметила в его взгляде оттенок тревоги…
— Ты… Ты хорошо себя чувствуешь, Тугдуал?
— Ты имеешь в виду мой острый параноидальный психоз и хроническую болезнь? — насмешливо уточнил парень. — Ну что ж, веришь или нет, но мне гораздо лучше. Я, конечно, дал Абакуму прикурить, но он единственный, кто сумел меня понять. Нет, этот человек определенно гений…
Когда Абакум позвал Оксу и Тугдуала на ужин, то оказалось, что в огромном помещении внизу царит необычное оживление.
Геториг играл в настольный футбол с Пластикокеткой! Вокруг них толпились болельщики в составе одного Простофили, шести Лягв, двух Вещуний и одного Кульбу-Горлана, и все пребывали в весьма возбужденном состоянии. Кроме Абакума, который преспокойно занимался готовкой, явно привычный к шуму, устраиваемому его существами.
Вокруг чародея летали кухонные принадлежности: веничек для взбивания яиц, деревянные ложки и ножи для масла, которые запрыгивали ему в руку по мере необходимости.
Но царившее на кухне веселье разделяли не все: стоявшая на столе рядом с хозяином Горанова-мать причитала:
— Ни за что не поверю, что тут не хотят моей смерти! Ни за что не поверю! Что это за шум? Восстание? Революция? Кровавая бойня?
— Да нет, Горанова, нет… — беспечно отвечал ей Абакум, в то время как косточка авокадо, приготовлением которого он занимался, взлетела над его головой, чтобы приземлиться в ведре для отходов.
Окса с Тугдуалом весело за ним наблюдали: мужчина-фей на кухне — на это стоило посмотреть!
— На! Вот тебе, Пластикокетка-ранетка! — вдруг завопил Геториг.
Еще больше всклокоченный, чем обычно, маленький косматый монстрик активно работал ручками настольного мини-футбола.
Окса с Тугдуалом, заинтересовавшись, подошли ближе. Партия была в самом разгаре…
— Знаешь, что она тебе говорит, эта ранетка, хулиган ты эдакий? — заявила возмущенная Пластикокетка, азартно дергая за ручки.
— А ранетки ведь растут в теплых странах, да? — воскликнули Вещуньи, замотанные в маленькие кашне из пестрого мохера.
— Ой, какие у вас красивые кашне! — заметила Окса.
— Наклювники, будьте любезны! Это Хозяин их для нас связал в рамках плана «Сильные холода», — уточнила одна из Вещуний. — В ожидании переезда в более теплые края…
Беседу о климатических условиях существования Вещуний перебили вопли Геторига, только что забившего гол. Лягвы радостно захлопали крылышками, а Кульбу-горлан, подражая футбольным фанатам, громко затрубил.
— Ну? — поинтересовался Геториг. — Так кто из нас лучший? Я тебя спрашиваю, Пластикокетка, вся из себя пипетка?
— Ой, да shut up уже, поэт недоделанный!
— Геториг вбил себе в голову заняться рифмами, — пояснил с кухни Абакум. — Не судите строго, он только начал.
— А, теперь понятно! — рассмеялась Окса.
Простофиля, вдохновленный этим ответом, подошел к девочке с еще более неуверенным видом, чем обычно.
— А! Так, значит, вы что-то в этом понимаете, да? А я нет…
— Эй, Простофиля! — прокаркал Геториг. — Когда ты что-то поймешь, летом снег пойдет!
— Ой, нет! Не накликайте несчастье! — всполошились Вещуньи, стуча зубами.
Но Простофиля, явно в ударе, продолжил свои неторопливые рассуждения, не обращая внимания на комментарии соседей: