– Вы пьяны.
– Зачем ты сделала это?
Она уронила руки.
– Что?
– Зачем ты изображала перед ним шлюху?
– Я… – Она покачала головой, и вызов исчез из ее глаз. – Я знала, что смогу выиграть.
– Неправда. На этот раз удача могла изменить тебе. Любой его ход мог побить твой флэш. О да, мне пересказали все детали этой сцены. Зачем ты пошла на такой риск?
– Я не знаю. Это был глупый импульс. Ошибка.
– Ошибка. Ошибка – это повернуть не в ту сторону в парке или забыть перчатку после визита.
– Более страшная ошибка, чем…
– Ошибка – говорить одному мужчине, что ты никогда не будешь его любовницей, и соглашаться раздвигать ноги перед другим за пятьсот фунтов.
– Нет, – прошептала она.
– Я бы предложил больше. Я все еще готов, Эмма, так как ты пока не замарана другой связью. Две тысячи достаточно? Я думаю, это щедро.
– Я не имела в виду…
Ее подбородок задрожал, что обрадовало его.
– А, так, значит, ты не проститутка? Просто обманщица?
– Да. – Она вздернула подбородок, стараясь придать себе гордый вид.
– Почему ты пришла сюда, прямо в пасть ко льву?
Эмма отступила еще на шаг, теперь ее спина упиралась в дверь. Господи, как бы он хотел прижать ее к этой двери!
– Я должна была извиниться за то, что заставила вас краснеть за мой поступок.
– Лгунья.
– Я… я думала, вы…
– Ты знала, что ранила меня, и чувствовала свою вину? И хочешь, чтобы я отплатил тебе?
– Нелепо, – прошептала она.
– И затем ты являешься сюда и говоришь, что тебе от меня ничего не нужно?
– Вы пьяны и раздражены. Я не собираюсь слушать пьяные речи.
Харт грубо обхватил ее рукой за шею и с силой привлек к себе.
– Лорд Марш, – проговорил он сквозь зубы, – это кусок дерьма…
– Харт…
– Закрой свой прелестный ротик, Эмма.
Она послушно сжала губы.
– Ну вот, хорошая девочка.
Он подтолкнул ее в открытую дверь и повел по коридору. Мортона нигде не было видно, но Харт знал, что он где-то рядом.
– Вино в мою комнату, – бросил он на ходу, и тут же появившийся лакей бросился выполнять приказание.
Эмма высвободилась из рук Харта, но не побежала к выходу. Вместо этого она последовала за указующим движением его руки и направилась прямо к лестнице, ведущей на второй этаж. Она послушно поднималась наверх, прямо к его постели.
Харт едва сдерживал возбуждение. Сегодня, сейчас она наконец-то будет принадлежать ему.
Сожалея, что она предложила себя этому ничтожеству, она будет принадлежать Харту. Только ему.
Разумеется, это еще больше осложнит их отношения, а ее предательство станет более болезненным. Но в данный момент он не мог думать об этом.
Он хотел ее, как никогда не хотел ни одну женщину. В юности он имел женщин, которых хотел, имел их любым способом.
Но позже… позже у него никогда не возникало желания подобной силы.
Он пожирал взглядом ее тонкую талию и мягко покачивающиеся бедра.
Его сердце, которое уже давно стало холодным как лед, отзывалось на каждый ее шаг. Воображая ее раскинувшейся на кровати, он намеревался утолить свою злость. Возможно, она не сделает того, что он потребует от нее, но пусть постарается.
И она тоже хотела этого, он знал. Она хотела и унять его злость, и подчиниться его требованиям… Но Харт не собирался ограждать ее от ответственности. Пусть сама попросит того, чего хочет, он не станет предугадывать ее желания.
Эмма поднялась на верх лестницы и остановилась. Лицо ее стало внезапно очень юным, в нем появилась неуверенность. Харт взял ее за руку, и они пошли к дверям, которые вели в его апартаменты. Лакей следовал за ними с подносом. Харт ввел ее в комнату и оставил посередине.
Когда дверь закрылась, он предложил ей бокал вина и совсем не удивился, когда она осушила его четырьмя жадными глотками.
– Еще?
– Да.
– Стараешься догнать меня? Предупреждаю, я не слезу с тебя три часа.
– Сделаю все, что могу. – Она выпила второй бокал более медленно. Харт, отойдя на пару шагов, осматривал свою жертву. Господи, какая же она красивая сегодня! Вино добавило румянца ее щекам, а может быть, виной тому страх и возбуждение? Ее глаза следили за ним. Но, встретив его взгляд, она быстро отвела их. Высунув кончик языка, она слизнула капельку вина с розовых губ, и Харт понял, чего хочет.
– Повернись спиной.
Он взял бокал из ее рук. Положив руку ей на плечо, он провел ею ниже по склону плеча. Господи, какая горячая кожа, подумал он.
– Я никогда не притрагивался к этому месту, – пробормотал Харт, поглаживая ее спину, благо платье имело глубокий вырез на спине. Эмма задрожала, когда он нашел потайные застежки и начал расстегивать крючки.
Он не спешил. Не было нужды спешить. Она будет здесь так долго, как он захочет.
Один за другим крючки поддались под его рукой, открыв простой корсет. Харт спустил платье с плеч. Увидев ее обнаженные руки, он задрожал. Шелк заскользил и упал на пол бесформенной грудой. Он быстро разобрался с нижней юбкой, и она тоже упала, округлости ее ягодиц отчетливо вырисовывались под тонкой, прозрачной материей…
Его ладонь прошлась по ее спине, на этот раз по жестким креплениям корсета, затем спустилась ниже по мягким изгибам ягодиц. Растопырив пальцы, как бы измеряя объем, он коснулся ягодицы, мягкой и теплой, как булочка.
Эмма ахнула, а он улыбнулся. Ее плоть была такой податливой, такой упругой и нежной в одно и то же время. Обследовав ее ягодицы, он обошел ее кругом и теперь наслаждался видом спереди.
Ах, здесь было еще лучше. Но он сдерживал улыбку, которая показывала бы его зубы и его голод. Ее груди торчали, демонстрируя розовые ореолы сосков. Сквозь тонкую ткань просвечивал темный треугольник ее лона, и сорочка кончалась у колен. Шелковый пояс с подвязками обхватывал бедра и придерживал золотисто-бежевые чулки.
Он подал ей руку, чтобы помочь выйти из круга снятой одежды, и снова стал любоваться ее наготой, хотя она была еще в корсете и в туфлях на каблуках. Лицо ее выражало готовность доставить ему удовольствие.
Она видела, как он наблюдает за ней, и блеск нетерпения появился в ее глазах. Она видела в своем воображении картину, которую представляла, и, чуть-чуть поведя плечами, прогнулась в спине. Розовые ореолы грудей высунулись из-под корсета.
– Тебе нравится, как я смотрю на тебя, Эмма? Хочешь взглянуть на себя в зеркало и видеть, как я наблюдаю?