Остановившись у порога, Марисса обвела взглядом комнату. Кроме братьев, здесь находился кузен Гарри, а также еще один мужчина, показавшийся ей знакомым. Она решила, что это, возможно, один из арендаторов, хотя и не была в этом уверена.
Тут Эдвард, нахмурившись, шагнул ей навстречу. И в тот же миг Марисса заметила мать, сидевшую в кресле, в дальнем углу. Но мать вряд ли могла бы сейчас помочь ей; глаза ее были закрыты, и она прижимала ко лбу полотенце, вероятно, холодный компресс.
Тихонько вздохнув, Марисса подумала: «Значит, мне в одиночку придется противостоять всем этим мужчинам».
— Доброе утро, дорогая. — Эдвард поцеловал ее в щеку. — Марисса, ты здорова?
Она кивнула:
— Да, вполне.
— Ты уверена? Скажи, ты не чувствуешь… никакой боли?
— Нет, абсолютно никакой. — Приподнявшись на цыпочках, она прошептала брату на ухо: — Эйдан очень зол на меня?
Эдвард на мгновение задумался.
— Если он и зол на кого-то по-настоящему, то на негодяя Уайта.
Марисса украдкой взглянула на Эйдана, стоявшего у окна. Тихонько вздохнув, зашептала:
— Ах, Эдвард, он даже не смотрит на меня… Доверь, я очень сожалею… Скажи, а ты не пересмотрел свое решение? Знаешь, я уверена… что нет причин беспокоиться. Ты ведь понимаешь, о чем я?..
— Марисса, я хотел сообщить, что нашел тебе подходящего мужа.
— Что?.. — Она отшатнулась, и все закружилось у нее перед глазами; в какой-то момент ей даже показалось, что она вот-вот грохнется в обморок. — Эдвард, где же ты мог найти мужчину, который согласился бы жениться на мне?
— Прямо здесь, в нашем доме.
— Здесь? В нашем доме? Ты, наверное, шутишь?
— Нет, дорогая, я вполне серьезно.
— Но кто же он?
Эдвард повернулся и кивнул в сторону мужчины, показавшегося ей знакомым:
— Это мистер Джуд Бертран.
— Мистер Джуд Бертран? — переспросила Марнсеа, поморщившись.
И тут же почувствовала, что ее охватывает паника. Во-первых, было ясно: Эдвард отнюдь не изменил своего решения. А во-вторых… О Господи!..
— Но кто такой этот мистер Джуд Бертран? — пролепетала она.
Тут высокий широкоплечий мужчина поднялся со стула и шагнул в ее сторону. И это был тот самый арендатор. Остановившись прямо перед ней, он едва заметно улыбнулся и отвесил не очень-то элегантный поклон.
— Джуд Бертран — это я, — представился он.
Причем произнес свою фамилию на французский манер.
Марисса взглянула на брата.
— Эдвард, разве тебе не следовало представить его? — Ей захотелось оскорбить этого дерзкого мужлана — он походил на слугу, облачившегося в одежду джентльмена. — Почему я должна разговаривать с незнакомым человеком?
— Мисс Йорк, примите мои извинения. — Широкоплечий мужчина снова улыбнулся. — Но дело в там, что нас уже представляли друг другу, причем — дважды.
— О!.. — Марисса вдруг устыдилась своей грубости. — Прошу прощения, мистер Бертран. Должно быть, я…
Она умолкла и вопросительно взглянула на Эдварда, пытаясь мысленно передать ему все, что думал а об этом претенденте на ее руку.
А думала она о том, что этот человек совершенно ей не подходил. Ни в коей мере. Он был слишком… крупным и неотесанным, созданным лишь для того, чтобы убирать конюшни или грузить товары на корабли. И конечно же, он ни в коем случае не являлся джентльменом — это было видно с первого взгляда.
— Эдвард, я… — Она тяжко вздохнула.
А: брат вдруг улыбнулся и сказал:
— Дорогая, мистер Бертран — лучший друг Эйдана, и он великодушно согласился стать твоим сопровождающим на ближайшие несколько недель. Ты ведь не возражаешь, правда?
Марисса снова вздохнула. «Может, мои братья свихнулись от огорчения?» — промелькнуло у нее.
— Эдвард, я бы хотела поговорить с тобой наедине, — сказала она.
Мистер Бертран в очередной раз улыбнулся.
— Да, разумеется, мисс Йорк. Я удаляюсь.
Он отвесил поклон, который на сей раз получился у него почти элегантным. Когда же выпрямился, Марисса мысленно воскликнула: «О Боже, какой он огромный!»
Этот мужчина был значительно выше ее братьев, хотя и они были довольно высокие. Когда же он выходил из комнаты, то, казалось, заполнил весь дверной проем. Да, у него были необычайно широкие плечи. Пожалуй, он походил даже не на арендатора, а на кузнеца. «Наверное, я могла бы нарисовать его в кожаном фартуке и с огромным молотом в руках», — промелькнуло у девушки.
Но ведь это сущее безумие! Неужели ее братья решили, что она, Марисса, действительно должна выйти замуж за этого человека?
Тут с места поднялся кузен Гарри и, поморщившись, пробормотал:
— Я не знаю, чем можно помочь, но чувствую себя ответственным за случившееся. Как-никак Питер Уайт был моим другом. Я приношу всем вам извинения за то, что я пригласил его сюда.
— Вздор! — возразил Эдвард. — Мы с Эйданом также знали его. И мы виноваты в случившемся вне меньшей степени, чем ты. Пожалуйста, не думай больше об этом.
Однако Гарри, судя по всему, не удовлетворился сказанным. Тяжело вздохнув, он продолжал:
— Я думаю, нам следовало бы настоять на том, чтобы он поступил так, как положено поступать джентльмену. Я сочту своим долгом уговорить его.
— Нет! — выкрикнула Марисса.
И тотчас же закрыла глаза, пытаясь успокоиться.
Через несколько секунд кто-то тронул ее за локоть, и Марисса, открыв глаза, увидела перед собой Эйдана, смотревшего на нее с упреком и с сожалением. Тихонько всхлипнув, она прошептала:
— Я очень… сожалею… Но я не хочу выходить за Питера Уайта.
Эдвард нахмурился и проворчал:
— Медлить ни в коем случае нельзя пойми это, Рисса. Мы должны срочно что-то решить.
— Но этот мужчина… он совсем мне не подходит, — пролепетала Марисса. — Я не доверюсь ему, даже если он просто захочет перевести меня через улицу. И уж тем более я не смогу провести с ним оставшуюся жизнь.
Тут Эйдан откашлялся и наконец заговорил:
— Полагаю, что Джуд Бертран — прекрасный выход из положения. Джуд настоящий джентльмен и мой хороший друг. Иначе я не позволил бы ему сделать это предложение.
— Но он выглядит так… словно его только что вытащили из кузницы! — закричала Марисса.
— Как тебе не стыдно, сестра? — строго сказал Эйдан, и Марисса увидела в его взгляде презрение. — Ты говоришь сейчас как глупая избалованная девчонка! Джуд — благородный и достойный человек. И он предложил решить проблему, которую ты создала из-за своего легкомыслия! Тебе следовало бы отнестись к нему хотя бы с элементарной благодарностью. А ты ведешь себя как капризный ребенок.