– Ты сам преследовал его?
– Да, но он оказался скользким, как угорь. Полагаю, ты больше никогда не услышишь о нем. Уверен, он знает, что ты передала мне информацию о нем.
После очередного поворота дорожка опять вывела их на освещенный дворик. Внимательно посмотрев на свою спутницу, Коллин спросил:
– Может, помочь тебе привести в порядок прическу?
– Мою прическу? – Алекс провела ладонью по волосам. – О, – простонала она, – почти все заколки потерялись.
– Значит, ничего нельзя сделать?
– Думаю, что нет.
– В таком случае я незаметно выведу тебя отсюда и отвезу домой, хорошо?
Она тяжело вздохнула:
– Я надеялась, что потанцую с тобой.
Коллин рассмеялся:
– Значит, ты ничего не потеряла. К сожалению, я не танцую. – Алекс хотела возразить, но Коллин продолжал: – Ведь я незаконнорожденный и жил уединенно до двенадцати лет. Меня никто не учил танцевать.
– Я могу научить тебя.
– Возможно, но только не сегодня.
– Да, конечно… Но ты позволишь мне заняться твоим обучением?
Коллин невольно улыбнулся:
– Давай договоримся об условиях моей капитуляции в твоем домике.
– Замечательно. В таком случае я составлю целый список условий.
– Согласен, – кивнул Коллин. Склонившись к Алекс, он поцеловал ее в губы. – Можешь составить очень длинный список. И если мне в соответствии с нашим договором придется отправиться в ад, то я непременно туда отправлюсь.
Алекс ухмыльнулась:
– Что ж, полагаю, ты этого заслуживаешь.
Коллин громко рассмеялся, и его спутница к нему присоединилась.
Дженни Керкленд обладала ангельским терпением, и в этот вечер оно ей особенно пригодилось. Она ждала и ждала, не отводя глаз от дверей, выходящих во двор. Ждала, пока Коллин Блэкберн наконец не появился в бальном зале. Он вернулся почти через час, после того как исчез с Александрой Хантингтон.
И Коллин явно изменился за это время. Теперь он уже не был таким хмурым и напряженным, как в тот момент, когда только приехал на бал. Теперь он казался утомленным… и почти счастливым. Но что же произошло? Не может быть, чтобы он…
В этот момент Коллин уже направлялся к парадной двери, и Дженни, стараясь перехватить его, поспешила за ним следом. Приблизившись к нему, она взяла его под руку и вывела в коридор.
Он отступил на шаг, когда она отпустила его, и вопросительно посмотрел на нее. Какое-то время Дженни молча его разглядывала, потом спросила:
– Коллин Блэкберн, почему в твоих волосах лепестки сирени?
– Что?.. – Он провел обеими ладонями по волосам.
– Ты занимался садоводством в такой прекрасный вечер?
– Послушай, Дженни…
– Ты поражаешь меня, дорогой мой мальчик. – Она заговорила с нарочитым шотландским акцентом, характерным для ее неугомонной бабушки, похоронившей троих мужей, которых, по собственному признанию, заездила до смерти. – Ты должен отдавать себе отчет в том, что делаешь. Ты очень меня удивляешь.
– Но, Дженни…
– Коллин, расскажи мне все. Кто она?
– Она?.. Но она же твоя подруга, не так ли?
– Ох, перестань! Неужели она все еще в саду? Должна сказать тебе, Коллин, если ты устраиваешь любовное свидание с леди в саду, то потом должен позволить ей первой вернуться в дом и последовать за ней несколько минут спустя. С твоей стороны непростительно…
– Твой брат прав. Ты слишком много читаешь.
– «Твой брат» – звучит так, как будто у меня только один брат, а не восемь. И не надо вспоминать о них. Где она?
– Уехала.
– Уехала?! Куда? – Приложив ладонь к губам, Дженни в изумлении уставилась на Коллина. – Значит, ты собираешься встретиться с ней в ее апартаментах?
– Что ты говоришь, Дженни Керкленд? Тебе должно быть стыдно.
– Не более чем тебе, лорд Уэстмор. Твой сюртук до сих пор весь перекошен.
– Что?.. – Коллин отступил на шаг и провел руками по пуговицам и лацканам. – Что в нем не в порядке?
– Он застегнут не на ту пуговицу. Кроме того, твой сюртук весь усыпан лепестками сирени – как и твои волосы.
Дженни с улыбкой наблюдала, как Коллин приводит себя в порядок. Несколько минут спустя он окинул взглядом ярко освещенный коридор и шагнул к двери.
– От тебя замечательно пахнет, – промурлыкала Дженни.
Коллин нахмурился и проворчал:
– Ты не должна никому рассказывать о том, что произошло. Она очень достойная леди, и я не хочу, чтобы о ней сплетничали.
– Ты действительно считаешь меня сплетницей?
– Нет, конечно, но…
– На мой взгляд, она очень мила. И мне хотелось бы, чтобы такая женщина жила по соседству со мной. Мне ужасно не хватает близкой подруги.
Коллин вопросительно взглянул на собеседницу. Дженни же, улыбнувшись, продолжала:
– Женись на ней, Коллин. Ведь совершенно ясно: ты влюблен в эту девушку. Я никогда не видела тебя таким взволнованным.
Коллин покачал головой и с возмущением воскликнул:
– Какие глупости! Я нисколько не влюблен. Она просто моя подруга, вот и все.
– Это я твоя подруга, но ты никогда не уводил меня в темный сад, чтобы целоваться там. И разумеется, ты никогда не украшал себя бриллиантами ради меня. – Дженни ткнула пальцем в его галстук.
– Послушай, пожалуйста!.. – Коллин схватил ее за руку. – Она сестра герцога. И я, конечно же, не намерен просить ее руки…
Дженни усмехнулась и, высвободив свою руку, показала Коллину язык.
– Что ж, можешь отпираться сколько угодно. И если ты не любишь ее, то она, наверное, безразлична тебе.
Он кивнул:
– Да, верно.
– Прекрасно. В таком случае дай мне ее адрес.
– Зачем?..
– Я хочу написать ей.
Коллин со вздохом покачал головой:
– Думаю, не стоит это делать.
– Тогда я узнаю ее адрес в другом месте.
Дженни повернулась, чтобы уйти, но тут Коллин, снова вздохнув, проговорил:
– Она живет в Сомерхарте, в Йоркшире. Но пожалуйста, не пытайся выступать в роли свахи.
– Я даже не думала об этом, лорд Уэстмор. Честное слово. – Улыбнувшись приятелю, Дженни направилась в бальный зал.
Часа через четыре она будет в коттедже, а Коллин прибудет туда следом за ней. Охваченная нетерпением, Алекс то и дело ерзала на сиденье экипажа.