Биение его сердца убаюкивало ее, и в какой-то момент она поймала себя на том, что трется щекой о его грудь. Коллин еще крепче прижал ее к себе: когда же он склонился к ней, чтобы поцеловать ее в губы, она почувствовала, что совсем размякла в его объятиях.
«Я просто замерзла, – убеждала она себя, как бы оправдываясь. – Но я должна оставаться неприступной».
«Однако ты всегда питала слабость к нему, – отвечал ей внутренний голос. – Всегда».
Наконец, собравшись с силами, Алекс отстранилась от мужа и отвернулась от него, словно обретая независимость. А через минуту-другую они достигли вершины холма, где находилась гостиница, из светящихся окон которой доносился громкий смех.
Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы заказать ужин с горячим чаем, позаботиться о Торе и перебинтовать ногу Бринн. Когда же Коллин наконец вернулся в комнату, он обнаружил, что его жена уже заснула, уютно устроившись на кровати. Лицо ее освещало пламя камина, и чувствовалось, что теперь она уже окончательно согрелась. Коллин невольно залюбовался ею; ему хотелось поцеловать ее, но он не решился – боялся ее разбудить.
Какое-то время Коллин стоял у двери, глядя на спящую жену. Ему было приятно находиться в одной комнате с ней; он всегда чувствовал себя счастливым даже от одного ее присутствия. Но как он сможет жить с ней в дальнейшем, если она способна покинуть его в любой момент? И что будет, если она устанет от него? Как сможет он быть счастливым с ней, если не имеет возможности воздействовать на нее?
Однако у него нет выбора. Она нужна ему, и осознание этого успокоило его.
Раздался стук в дверь, и Алекс тут же проснулась. Коллин впустил молодую служанку – та принесла ужин. Когда дверь за девушкой закрылась, Алекс сказала:
– Если ты подашь мне мою сумку, я достану свою запасную одежду и смогу переодеться.
– Да, конечно.
Алекс попыталась завернуться в одеяла, и Коллин, сообразив, что она нуждается в уединении, отвернулся, уязвленный тем, что жена скрывает от него свое тело. «Неужели она стала стыдиться меня?» – подумал он.
Когда Алекс оделась, они сели за стол, чтобы поужинать жареной уткой и пудингом. Оба предпочли чаю эль и пили в тишине, пока кружки не опустели.
– Ребекка ушла, – сказал наконец Коллин.
Алекс внимательно посмотрела на его, потом спросила:
– То есть сбежала?
– Нет, я выгнал ее. Я наконец-то понял, что ты пыталась мне тогда объяснить.
– И куда же она отправилась?
– Надеюсь, туда, где она будет доставлять мне меньше хлопот. – Снова воцарилось тягостное молчание. Казалось, Алекс ничуть не тронуло его сообщение. – Дорогая, позволь быть откровенным с тобой…
– Пожалуйста.
– Я хотел найти тебя сегодня, чтобы извиниться, чтобы объяснить свое поведение. Я хотел сказать, что понял наконец-то, почему вел себя так… Почему был таким…
– Ревнивым?
– Не только. Я был слишком грубым и трусливым. Я старался подавить свои страхи, прикрываясь недоверием к тебе. И я хотел объяснить, почему это происходило.
Она смотрела на него, не отводя глаз.
– Почему же?
– Потому что я люблю тебя, и это пугает меня до смерти.
Алекс сделала глубокий вдох, затем покачала головой:
– Коллин, не надо…
– Подожди. Выслушай меня. И я расскажу тебе все, прежде чем попросить прощения… Я пришел сегодня в твою комнату, чтобы загладить свою вину, но когда Даниелла сообщила, что тебя нет в доме, я сразу заподозрил худшее.
– Худшее? – Она презрительно усмехнулась. – Ты подумал о Фергусе?
– Да, о нем. – Коллин хотел отвернуться, чтобы не видеть ненависти, вспыхнувшей в ее потемневших глазах. – Я приходил к тебе, чтобы выразить свое доверие, однако при первом же испытании меня снова охватила ревность. – Алекс хмурилась, и он поспешно продолжал: – На самом деле я не верил, что найду тебя там, Алекс, однако не исключал такую возможность.
– Разумеется, ты полагал, что застанешь меня с Фергусом. – Она встала и подошла к окну.
Коллин последовал за ней, однако остановился на некотором расстоянии.
– Нет, я никогда не думал, что ты неверна мне и не заслуживаешь доверия. Просто я скрывал за этим свои истинные чувства. Я понял это, когда пришел к Фергусу и увидел его в постели с женщиной. Я не мог поверить своим глазам, мне казалось, что я умираю.
– Но почему, Коллин? Почему ты всегда подозревал меня? Из-за моего прошлого? Потому что я затащила тебя в свою постель?
– Нет, Алекс. Твое прошлое… Если бы это было правдой, то ты едва ли оставалась бы девственницей. Дело не в тебе, а во мне… – «Ты лучше, чем я, – хотел он сказать. – И ты однажды поймешь это». Но у него перехватило горло, и он не мог больше произнести ни слова.
Алекс пристально посмотрела на мужа:
– Но что тебя пугает во мне?
– То, что… я не был твоим избранником, Александра.
– О чем ты?
Коллин запустил пальцы в волосы и почувствовал, что его руки дрожат.
– Дело в том, что наш брак был для тебя меньшим из двух зол. Так мне тогда казалось. Выходит, что ты не выбирала меня в качестве мужа.
– Но, Коллин… – она поморщилась, – Коллин, это просто смешно. Разумеется, я выбрала тебя и потому завлекла тебя в свой коттедж…
Он прервал ее резким жестом.
– Ты выбрала меня, чтобы лечь со мной в постель, но не для брака.
– Но я…
– Спать с незаконнорожденным – одно, а выйти замуж за него – совсем другое.
– Я… я вовсе так не думала!
– Думала, когда я обвинил тебя в том, что ты устроила мне ловушку, чтобы выйти замуж.
– О, ради Бога! Ведь ты так кричал на меня тогда…
– Ну и что?
– А то, что я совсем лишилась рассудка! В таком состоянии твои доводы казались мне нелепыми. Кстати, все твои предположения применимы к тебе в большей степени, чем ко мне. Это у тебя не было выбора.
– Полагаю, выбор был.
– О, какой же? Жениться на мне – или пустить себе пулю в лоб? Жить с позором всю оставшуюся жизнь? Какой же это выбор? А я желала тебя, Коллин. Желала так сильно, что вышла за тебя замуж, зная, что ты не хотел этого.
Коллин внимательно посмотрел на жену; он почувствовал, как в душе его зарождается надежда.
– Но ведь ты английская леди, дочь и сестра…
Ему с трудом удалось перехватить руку Алекс, собиравшейся ударить его кулачком в грудь.
– Я люблю тебя, идиот. Люблю, понимаешь?