Дядя Хэмфри фыркнул.

– Стрэтфилд умер, Гвенни. Ну что еще может приключиться с беднягой?

– Какой ты грубый, Хэмфри!

Дядя Хэмфри опустил книгу.

– Пойду выгуливать собак.

Арес и обе овчарки, спавшие у камина, мигом вскочили и помчались к дверям.

– В столь поздний час? – с тревогой спросила тетя Гвендолин. – Не опасно ли это?

– Моя семья уже полвека живет в Чизлбери, и за это время ничего ужасного не случилось, если не считать убийства виконта. Оно единственное.

– А можно, я пойду, дядя Хэмфри? – обратилась Хлоя к дяде.

– Вот уж нет! – заявила тетя Гвендолин, не дав мужу рот открыть. – Утром я получила письмо из Лондона от Хита и Эммы, и я уже написала ответ, в котором сообщила, что твое поведение значительно изменилось в лучшую сторону. И разумеется, хочу быть уверена, что не ввела их в заблуждение.

– Значит, мне нельзя пойти гулять с собаками? – разочарованно спросила Хлоя.

– Ночью в здешнем лесу и его окрестностях нет решительно ничего такого, что могло бы привлечь барышню твоих лет.

– Если не считать призрака его милости виконта, – тихонько заметила Памела, прикрываясь картами.

Сэр Хэмфри пустил собак бежать вперед, на сей раз уклонившись от своего обычного маршрута. Светила луна, так что нетрудно было найти дорогу к поросшей папоротником насыпи, которая служила межевым знаком, находясь как раз на границе поместья Стрэтфйлдов. Однако сэр Хэмфри часто гулял здесь по этой милой, заросшей травой тропинке, прибегая к помощи своей трости, когда надо было убрать с дороги колючую плеть ежевики. Он знал эту тропинку как свои пять пальцев.

В прошлом ему не раз доводилось встречать здесь Стрэтфилда с его юным братом Сэмюелом, опрометчивым и пылким сорвиголовой, который был буквально помешан на удивительных приключениях, ожидающих его в Непале, и ни о чем другом не мог говорить. Сэр Хэмфри считал, что этот храбрый дурачок положил свою жизнь, защищая интересы горстки жадных купчин, которые весь мир готовы были уничтожить ради интересов Британской империи. Сэр Хэмфри пытался переубедить Сэмюела. Уговаривал заняться настоящим делом. Однако афиши Ост-Индской компании, сулившие приключения и сокровища, сманили множество молодых людей за море.

Сэмюел был полной противоположностью своим старшим братьям, покойному Майклу и Доминику. Доминик и Майкл были гораздо сдержаннее, рассудительнее. Сэр Хэмфри особенно любил Доминика и не очень верил, что тот мертв. Практически вообще не верил.

Сэр Хэмфри остановился. По спине побежали мурашки. Он обернулся. Арес принюхивался к лисьей норе.

– Что-то интересное нашел, Арес? – Сэр Хэмфри поворошил тростью груду перегнивших листьев и задумался. – Кто-то недавно наступил на них. Два дня назад, когда мы гуляли здесь, они были целехоньки. Странно. Кто мог бродить по этой тропинке?

Тут ветви за его спиной зашуршали.

– Стой, ни с места! – раздался резкий мужской голос. – У меня ружье. Ах, это вы, сэр Хэмфри! Сэр Эдгар приказал стрелять в любого, кто нарушит границы его поместья.

Сэр Хэмфри поднял трость и обернулся, приветствуя ирландца-егеря, давно служившего в поместье Стрэтфилд-Холл.

– А, Финли! Тебя-то мне и надо. Хочу переговорить с тобой.

Глава 20

Прошла еще неделя. Хлоя снова захандрила, как это бывало с ней после смерти отца и Брэндона. Мир утратил свои краски. Она болезненно реагировала на всякую мелочь.

От Доминика не было ни весточки. Словно она перестала для него существовать. Он недостоин ее. Да и вообще это чувство ему неведомо.

Жизнь между тем шла своим чередом. Дамы и барышни Чизлбери готовились к ежегодному балу-маскараду. Зал собраний в ратуше чисто вымели, чтоб не осталось ни следа паутин и тенет, старинную люстру вычистили, натерли и уставили свежими свечами. Принесли кресла и стулья из подсобки.

Вздумай кто-нибудь задать вопрос, к чему вся эта суета, дамы-патронессы с готовностью ответили бы, что бал устраивается с целью собрать средства на починку крыши дома школьного учителя, на несколько угольных жаровен, чтобы обогревать стылую приходскую церковь, и на восстановление шпиля.

На самом же деле бал-маскарад был желанным событием для хитроумных маменек прихода, чьи дочери, отбыв последний сезон в Лондоне, вернулись ни с чем, так и не заполучив подходящего жениха.

Поскольку деревенька Чизлбери могла похвастаться всего несколькими подходящими женихами, бал-маскарад превращался в настоящее поле битвы. В этом году борьба обещала быть еще жарче, чем обычно. Во-первых, завидный жених виконт Стрэтфилд, по причинам весьма очевидным, не мог присутствовать. Во-вторых, прекрасная Хлоя Боскасл, похоже, решила во что бы то ни стало похитить сердце лорда Сент-Джона.

И наконец – это самое главное, – в Чизлбери, по пути в Лондон, залетел весьма интересный молодой человек лорд Вулвертон. Наследник герцога, который, по слухам, всерьез подумывал о тихой жизни в деревне. Тот факт, что лорд Вулвертон пользовался дурной репутацией, нисколько не смутил озабоченных маменек, рассчитывающих выдать за него своих дочерей. И маменьки объявили лорда Вулвертона женихом номер один.

Ну какая маменька не мечтает в глубине души о том, чтобы выдать дочку за будущего герцога? А то, что лорд Вулвертон успел послужить наемником, легко можно замести под обюссонский ковер в его особняке на Мейфэре. Его приключения в заморских землях вполне можно было интерпретировать как героические подвиги, а также забыть о том, что лорд Вулвертон якшался с курильщиками опиума и пиратами.

Хлоя игнорировала всю эту болтовню, поскольку знала, с какой целью лорд Вулвертон, он же Эйдриан, появился в Чизлбери. Хлоя пала духом, и тетя Гвендолин написала в Лондон Грейсону, прося совета, как поступить. Вся родня знала, что у Хлои бывают приступы хандры. Но последнее время она приободрилась, а к Джастину почему-то охладела.

Хлоя проснулась угром того дня, на который был назначен бал, с твердым намерением придушить того, кто спросит, каково ее самочувствие. Она пошла в гардеробную и открыла сундук, как делала каждое утро. В сундуке неуловимого Доминика опять не оказалось. Когда она его увидит? И увидит ли вообще.

Хлоя разобралась в шифре Брэндона, и это ее немного взбодрило. Она уже нашла цифры, которые означали «а» и «е», дальше будет намного легче. Хит когда-то изучал искусство тайнописи в колледже. Он многому научил Хлою, объяснил, что шифры, используемые во время войны, отнюдь не так сложны, как могло показаться.

Обычно в разгар сражения просто не было времени работать со сложным шифром. В большинстве своем шифры были основаны на математических принципах и представляли собой цепочку цифр. Но все равно Хлое пришлось изрядно поломать голову, прежде чем она догадалась, что «2» означало «х» в одной колонке. А в следующей колонке, если спуститься на три буквы вниз, «2» означало «ц».