И ребенок, которого она носила под сердцем, скорее всего, унаследует качество, которым отличаются его благородные предки.
Вместе с их буйным и необузданным нравом.
— Если я этому не помешаю, — забывшись, закончила она вслух.
Девон покосился на жену.
— Ты что-то сказала?
Она улыбнулась. Да, грехов у него немало — однако он, по крайней мере, выглядит чертовски привлекательно. Кашлянув, Девон поправил безупречный галстук.
— Может, тебе тоже стоит одеться, прежде чем спуститься к ним.
— Великолепная идея! — сухо заметила Джоселин. Он подошел к кровати — в глазах его прыгали чертики.
— Но если хорошенько подумать, может, и не стоит. — Он принялся поспешно расстегивать жилет.
Джоселин смущенно рассмеялась. — И что ты скажешь брату? Глаза Девона блеснули.
— Что-то мне подсказывает, что Грейсон все поймет. Бог свидетель, он мог бы написать учебник по искусству соблазнять женщин.
Джоселин юркнула под простыню.
— А он не обидится, если мы не спустимся?
— Нет, если мы пообещаем назвать нашего первенца в его честь, — швырнув сюртук в угол, весело объявил Девон.
— А если будет девочка?
— Тогда назовем ее в честь Эммы.
— А вот Эмма точно не поймет нас. — Джоселин замялась. Круглыми глазами она смотрела на Девона, поспешно стаскивающего с себя панталоны. — Эмма… — заикаясь, промямлила она с некоторым трудом, внезапно позабыв, что хотела сказать, — Эмма наверняка сочтет наше поведение неприличным. Согласно этикету, которому она привыкла следовать, мы ведем себя просто скандально!
Девон, присев на край постели, нагнулся, чтобы поцеловать ее.
— Ты так считаешь? Тогда, может, напишем свой собственный учебник по этикету?
— Желаешь попробовать себя на литературном поприще? Интересная мысль — но писать о таких вещах лежа, в чем мать родила…
— Джоселин, — он прижался лбом к ее лбу, — помолчи хоть минутку, хорошо? Кажется, на меня снизошло вдохновение. По-моему, я знаю, какая будет первая строчка.
— «Я люблю тебя», — серьезно сказал он. — Прекрасное начало, правда?
Джоселин прижалась к нему. Ему не нужно было говорить ей о любви — она и так это знала, — но как же приятно было услышать!
— Ну, с таким вступлением можно не сомневаться, каким будет конец, — нежно проговорила она.
— И каким же?
— «Я тоже люблю тебя».
Он опрокинул ее на постель.
— Ну, раз начало и конец, придумали, значит, осталось написать только середину. И что-то мне подсказывает, что нам не придется долго ждать вдохновения.