Дрейк покачал головой:
– Послушай, Марибелла, надеюсь, ты не держишь на меня зла за то, что случилось.
– Ты об Элоизе? – Милдред поставила на доску королеву из слоновой кости, которую до этого держала в руках.
Ее глаза потеплели.
– Честно говоря, я расцеловать тебя готова за то, что ты вернул ее в мою жизнь.
Дрейк задумался.
– Знаешь, не хочу тебя обидеть, но будет лучше, если вы с Элоизой не будете встречаться в обществе, – проговорил он.
– Боже правый! – усмехнулась Марибелла-Милдред. – Сам дьявол читает мне мораль. Не беспокойся! Я не собираюсь компрометировать ее. Более того, скоро я уезжаю из Лондона во Францию.
– Так ты прощаешь меня?
Элоиза смерила Дрейка холодным взглядом:
– Да, но лишь потому, что моей соперницей оказалась Элоиза.
Он покачал головой.
– Мне наплевать, что обо мне говорят сплетники, но поскольку о нашей готовящейся связи знали все без исключения, давай договоримся: любопытным мы будем отвечать, что у тебя появился новый любовник, – предложил он.
– К тому же это соответствует действительности, – заявила Марибелла-Милдред.
– Так скоро? – удивленно усмехнулся Дрейк. – Я даже подумать не мог, что кто-то в состоянии удовлетворить все твои требования в столь короткий срок.
– Так и есть, – кивнула она. – К тому же он граф, притом этот же дурачок вообразил, что любит меня.
Дрейк улыбнулся:
– Ты говоришь таким тоном, словно это тебя удивляет.
– Но вот ты же, к примеру, меня не полюбил. – По голосу чувствовалось, что она не винила в этом Дрейка; в ее тоне не было разочарования.
«Марибелла тоже очень практична», – подумалось Дрейку.
– Люди будут говорить, что я сошел с ума, отпустив тебя, – сказал он.
– Но, возможно, ты потерял сердце, – заметила она.
Дрейк не стал возражать на это замечание.
– Элоиза не похожа ни на одного из нас, – вымолвила Марибелла. – У нее есть принципы, которым она всегда будет верна.
– О некоторых из них она забыла из-за меня, – трезво заметил Дрейк. – Ты об этом хотела мне сказать?
Милдред встретила его испытующий взгляд. А у Дрейка появилось ощущение, что она приоткрыла ему ту сторону своей натуры, которую никому обычно не показывает, чтобы защитить себя. И она очень красива – как все о ней и думают. Однако такая женщина не для него. Возможно, все дело в том, что они слишком похожи – он, лорд Дрейк Боскасл, и Марибелла Сент-Айвз. Оба циничные, всегда начеку, всегда делают вид, что ничего не чувствуют, прикрываясь деланным безразличием.
Она покачала головой:
– Я просто хотела сказать, что наши с Элоизой дорожки могли никогда не пересечься. Возможно, она не станет хорошей любовницей. Потому что будет печься о тебе и беспокоиться за тебя, как курица-наседка. И независимо от того, сколько бриллиантов и чудесных ночей любви ты ей подаришь, она будет испытывать тоску по тому, чего ей так недостает в жизни.
Дрейк промолчал. Слишком хорошо он знал женщин, чтобы притворяться сейчас, что не понимает, о чем толкует Марибелла-Милдред. Или чтобы сделать вид, что не согласен с нею.
– Я лишила ее шанса зажить нормальной жизнью, раскрыв обман Ральфа, – с грустью продолжила Милдред. – И если бы я не пришла к ней, не вовлекла бы ее в дело мести, жизнь ее не изменилась бы так круто. Она бы спокойно вышла замуж. Не за Ральфа, конечно.
Лицо Дрейка помрачнело.
– Да за то, что ты сделала, тебя надо рыцарским званием наградить, а не критиковать, – заметил он.
Милдред молча посмотрела на Дрейка, и вдруг на короткое мгновение он разглядел в этой решительной, бескомпромиссной женщине слабость, ранимость, о существовании которых и не догадывался. Он понял, что вся ее показная независимость – не более чем внешняя оболочка. Щит, которым она прикрывается в целях самозащиты.
– Элоиза заслуживает свадьбы, которую у нее украли, Дрейк, – сказала Марибелла. – Элоиза создана для того, чтобы выйти замуж и рожать детишек. – Она печально усмехнулась. – Ну вот, на этом моя проповедь заканчивается, как и наши с тобой отношения.
Дрейк улыбнулся. Обычно он прерывал отношения с женщинами, придя с ними к какому-то обоюдному согласию, однако с Марибеллой его отношения так и не начались.
– Будь приветлива с Девоном, хорошо? – попросил Дрейк.
– Я видела его в окно, и у меня сложилось впечатление, что этот человек в состоянии позаботиться о себе, – заметила Марибелла.
– Что ж, в таком случае оставляю тебя на его попечение. – Дрейк повернулся к двери.
Ему не терпелось вернуться к Элоизе, заняться поисками подходящего для нее дома.
– Кстати, я хочу, чтобы мои подарки ты оставила себе, – сказал он.
Марибелла рассмеялась:
– Я так и собиралась поступить.
Дрейк все спрашивал себя, сколько пройдет времени, прежде чем Элоиза поймет, что кучеру дано указание везти их к дому Торнтонов как можно дольше. Вероятно, прошло не так уж много, потому что, едва он успел сунуть палец ей в лиф, как Элоиза прервала их горячий поцелуй, прошептав:
– Как-то очень странно мы едем. – Она выглянула в окно кареты через плечо Дрейка. – Несколько минут назад мы уже проезжали мимо этого торговца пирожками.
– Удивительно, как быстро эти торговцы умудряются перемещаться от угла к углу, – пробормотал Дрейк, прижимая ее к подушкам.
– В таком случае дом, возле которого он стоит, тоже перемещается с места на место! – воскликнула Элоиза. – Видишь ли, мы уже в третий раз проезжаем мимо этого китайского магазинчика. Или ты хочешь сказать, что он тоже двигается вместе с нами?
Дрейк едва сдерживал усмешку.
– Может, тебе что-то не нравится?
– Ты что, попросил кучера ехать помедленнее? – возмутилась Элоиза.
Дрейк слегка передвинулся, чтобы загородить Элоизе вид на улицу.
– Возможно, кучер всего лишь старается выбрать дорогу посвободнее.
– Возможно, это ты всего лишь стараешься увести разговор в сторону, – передразнила его Элоиза. – И сколько же времени мы должны были вот так кататься?
Дрейк приподнялся на локте, его синие лукавые глаза были полны тепла и нежности.
– Сколько можно, – промолвил он. – Если хочешь знать правду, я вообще не хотел отпускать тебя.
Покачав головой, Элоиза принялась приводить в порядок платье. Дрейк едва удержался, чтобы не остановить ее. Она была столь желанной для него, что он испытывал соблазн забыть о своем обещании и отнести ее в свою постель.
– Ты даже не жалеешь о своем поступке, не так ли? – спросила Элоиза.