Наверное, личный секретарь герцогини получал хорошее жалованье за свою работу. А еще Элинор чувствовала, что преданность мистера Ловриджа ее светлости простирается далеко за пределы банальных товарно-денежных отношений. Герцогиня Веллингтон и сама умела быть верным другом тем, кто служил ей верой и правдой. А беспримерная доброта ее светлости к бедным, сирым и одиноким снискала ей любовь простых лондонцев.
— У лорда Чарлза шатается зуб, — объяснил Ловридж, имея в виду младшего сына герцогини. — Ее светлость не сомкнула глаз всю ночь.
— О Боже! — воскликнула Элинор. — Надеюсь, ничего серьезного, успокойте меня.
Ловридж скривил тонкие губы.
— То, о чем забыла позаботиться природа, наверняка сумеют разрешить около дюжины зубных врачей, созванных для оказания помощи юному лорду.
— Понятно. — Элинор тоже не раз срочно вызывали по приказу в дом герцогини всякий раз, когда у детей появлялась сыпь или случалось расстройство желудка. Ведь, будучи дочерью хирурга, Элинор не раз помогала отцу в экстренных случаях. — Позволило ли душевное состояние ее светлости выработать для меня новые распоряжения?
По лицу Ловриджа пробежала легкая тень.
— Вы не ошиблись, миледи. Ее светлость поручила мне предостеречь вас. События вокруг подчас принимают неожиданный оборот.
Элинор загрустила: судя по всему, с Мейфэрским незнакомцем придется распрощаться. Конечно, она понимала, что рано или поздно это должно было случиться. Но надеялась, что успеет довести до конца то, что ей поручено. После того как Элинор добудет два последних письма, она со спокойной душой сложит с себя все полномочия. Но осознавать, что она бросает дело на полпути, для нее было нелегко.
— Хорошо, выкладывайте все как есть, мистер Ловридж, — немного раздраженно сказала она, хотя и понимала, что молодой человек ни в чем не виноват. — Прошу вас, передайте слова ее светлости слово в слово.
— Это касается Ланселота.
— Кого? Ах… — Элинор вздохнула. Ланселот — имя, которое в целях конспирации герцогиня Веллингтон дала Себастьяну. Королем Артуром, разумеется, именовался герцог. Ее светлость пожелала именоваться Джиневрой, а Элинор для оперативной работы была Мерлином. — Какое отношение он имеет к Камелоту? — спросила Элинор, с трудом скрывая удивление.
— В этом деле Ланселот выступает в качестве странствующего рыцаря. Королева узнала, что он обратился к королю Артуру и попросил разрешения биться на турнире.
— Что за черт… — Элинор раздражали все эти имена, используемые для конспирации. Ей хотелось, чтобы Ловридж сказал прямо, что имел в виду. И вдруг ее осенило: Себастьян вмешивался в ее дела по собственной инициативе. Он не получил никаких приказов от герцога на этот счет.
— Дайте мне в этом разобраться, — попросила Элинор, сжимая кулаки. — Разве мой му… то есть Ланселот, на самом деле действует не по приказу короля Артура?
Ловридж кивнул с мрачным видом:
— Это точка зрения королевы.
— Коварный подонок.
— Простите?
— Это я должна перед вами извиниться. Во мне все кипит от гнева, Ловридж.
— Да, миледи.
— Я готова его убить.
— Боже милостивый.
Элинор раздумывала минуту-другую.
— Есть ли у Джиневры какие-либо пожелания относительно того, что ей хотелось бы, чтобы сделал ее волшебник?
Ловридж довольно улыбнулся, что в очередной раз подтвердило мнение Элинор о том, что все эти интриги его забавляют не меньше самой герцогини.
— Она надеется, что эта новость не охладит пыл Мерлина и его намерение выполнить то, что он обещал.
Элинор молчала. Сделанное ею сегодня открытие, касающееся ее мужа, не особенно расстроило или удивило ее. Она сама не знала почему. Какой же коварный человек ее супруг! Возможно, он даже хотел присвоить себе лавры Элинор. Как она могла ему верить?
На повороте экипаж замедлил ход. Ловридж привычно протянул Элинор обычные свертки, присланные герцогиней, — чтобы у нее были вещественные доказательства того, что она провела вторую половину дня, совершая покупки.
— Передайте королеве, что Ланселот будет заколдован.
У Ловриджа загорелись глаза.
— В самом деле. А турнир…
—…будет идти полным ходом, как и было, запланировано.
Элинор отдавала себе отчет в том, что похитить письмо из самого дорогого лондонского борделя на Брутон-стрит будет нелегко. Никогда еще ей не приходилось выполнять столь трудное и сопряженное с риском задание. Одри Уотсон владела элегантным заведением с такой хорошей охраной, что даже если бы Элинор удалось проникнуть внутрь, выйти оттуда незамеченной было практически невозможно. Готовясь к сложному заданию, она целый месяц изучала план дома. А агенты герцогини снабдили ее кратким описанием внутренней обстановки.
Но этого было недостаточно. По имевшимся сведениям, по всему дому были расставлены ловушки — для того, чтобы отсеивать непрошеных гостей, главным образом журналистов, которые надеялись вывести на чистую воду убеленных благородными сединами членов парламента, а также молодых грешников, готовых пойти на все, включая риск для жизни и угрозу членовредительства, — только для того, чтобы впоследствии в тесном кругу своих близких друзей можно было хвастливо заявить о том, что они провели «незабываемый вечерок у миссис Уотсон».
В знаменитые апартаменты получали приглашения лишь принадлежащие к узкому кругу избранные лица. Остальные платили за эту привилегию огромные деньги. Элитное заведение славилось строгой секретностью в отношении частной жизни высокопоставленных клиентов, а также большим набором услуг, предлагающих удовольствия широкого спектра — гастрономических, интеллектуальных и, разумеется, плотских.
Элинор понимала, что рискует, как никогда. Ее провал будет означать полный крах. В этом случае игра для нее будет окончена навсегда.
Успех же в этой секретной операции даст возможность им с герцогиней торжествовать до конца дней. Какая леди в Лондоне, сгорая от любопытства, не лелеяла тайную мечту когда-нибудь узнать, что происходит за закрытыми дверьми заведения миссис Уотсон?
Разумеется, Элинор не собиралась посвящать Себастьяна в план проникновения в этот дворец султана, полный наложниц. Ей показалось, что ее муж и без того слишком хорошо разбирался в особенностях внутреннего убранства борделей. Слава Богу, что он не был близко знаком с самими обитательницами этих домов. Да, они с мужем оба были хорошими актерами и умели, если надо, менять свой облик. Их обоих одинаково привлекал риск. Однако оба сохраняли верность друг другу.
Элинор не думала, что проникнуть в храм Венеры — пара пустяков.
Как было известно, телохранители миссис Уотсон — молодые люди мужественной наружности, одетые в дорогие вечерние костюмы, — охраняли заведение и его окрестности. По виду они ничем не отличались от именитых гостей, чью неприкосновенность частной жизни они оберегали по долгу службы.