Подумав о том, что покупка пары перчаток вряд ли может быть сопряжена с опасностью для них. Себастьян дал знак кучеру трогаться.
Дамы провели у прилавка более часа. Не потому, что увлеклись выбором самых красивых перчаток. Нет, в этом случае Элинор понравилось бы это занятие. Но выслушивать, как ее подруга со слезами в голосе рассказывала каждому покупателю и продавцу в этом магазине, как она боится Мейфэрского незнакомца и что случилось бы, если бы толпа разыскала его раньше полиции, было выше ее сил.
Какая судьба ждала бы тогда этого нарушителя спокойствия? Был бы он растерзан разгневанной толпой или стареющая жрица любви предоставила бы ему убежище в своем доме?
Феба приобрела себе дорогие печатки с пуговичками из оникса.
— Ты так ничего и не купила, — сокрушалась она, когда обе выходили из магазина. — Те розовые с перламутровыми пуговицами смотрелись на твоей руке просто великолепно.
Элинор вздохнула с облегчением. Все свои платья, а также костюмы Мейфэрского незнакомца она заказывала у французской модистки, которая жила на окраине Лондона. Женщина хорошо знала свое дело, вела замкнутый образ жизни и была очень разборчива в выборе заказчиков. Модистка не отказывала леди Боскасл потому, что однажды Элинор спасла ее кошку, когда бедное животное подавилось рыбьей костью. Она надеялась, что ей удастся уговорить модистку приехать к ней в деревню, чтобы сшить несколько теплых платьев, а также шерстяной плащ и накидку для прогулок.
Феба положила ладонь на руку Элинор и сказала:
— Мы с тобой старые подруги, дорогая. Можно мне кое-что тебе сказать?
Та кивнула.
— Мне кажется, что ты очень изменилась, — выпалила Феба, которая не отличалась деликатностью. — Тебе словно подменили. Где та веселая девочка, которой ты была в пансионе?
— Наверное, выросла.
Феба осуждающе поджала тонкие губы:
— Пожалуй. Но почему ты стала такой скучной?
— Ты находишь? — спросила Элинор, задетая за живое.
Феба кивнула:
— Ну, с тобой всегда было так интересно. Мы проказничали, по ночам вылезали из окна, подбрасывали пауков миссис Полтон.
— Неужели я всем этим занималась? Даже не верится.
— Ты смешила нас, и у тебя хватало храбрости совершать проделки, на которые ни у кого из нас не хватало духу.
— Сомневаюсь, что это можно назвать храбростью.
— Боже милостивый! — ахнула Феба, посмотрев в сторону магазина, где они покупали перчатки.
Остановилось несколько экипажей, из которых выходили их пассажиры — преимущественно мужчины — и присоединялись к женщинам, которые шагали по улице с плакатами в руках.
Элинор смотрела на происходящее, открыв рот от изумления.
— Эти люди пришли, чтобы поймать Мейфэрского незнакомца, — ахнула Феба. — Интересно, а как они узнают, где он?
Элинор нервно озиралась по сторонам.
Плакаты призывали нарушителя спокойствия сдаться полиции. Элинор повернула в противоположную сторону. Благообразный старичок протягивал ей шляпу.
Толпа настигла ее.
— Пожертвуйте пенни на спасение Мейфэрского незнакомца, моя прелестная молодая леди. Вы станете самой хорошенькой женщиной, сделавшей пожертвование сегодня.
— Пожалуйста.
Феба сунула в шляпу старика несколько банкнот и вскрикнула, когда его грузная жена наступила ей на ногу.
— Не люблю большие скопления людей, — бледнея, дрожащим голосом сказала она. — Мне все время кажется, что меня растопчут.
Элинор схватила подругу за руку.
— О нет, только не сейчас. Ты по-прежнему чуть что — падаешь в обморок?
Феба закатила глаза.
— Где лакей? — оглядываясь по сторонам, в панике спросила Элинор. — Бертон…
Слуга махал Элинор с противоположной стороны улицы, наводненной людьми, делая знаки, что не может до нее добраться. Она потащила находящуюся в полуобморочном состоянии Фебу обратно — туда, где находился магазин перчаток.
Его хозяин вместе с продавцами вышли из магазина, чтобы посмотреть, что творится на улице.
Феба была не единственной женщиной, упавшей в обморок. Истерия овладела толпой, передаваясь от одного человека к другому, словно заразная болезнь.
Работая локтями, проталкиваясь вперед и таща за собой подругу, словно безжизненную куклу, Элинор добралась до единственного заведения на этой улице, которое казалось островком безопасности и спокойствия среди всей этой всеобщей суматохи. Она не сразу заметила швейцаров, которые стояли на страже у входа и отнюдь не выглядели дружелюбными.
— Ох! — наконец пришла в себя Феба. — Это шикарный магазин мадам Дивайн. Я всю жизнь мечтала сюда попасть. Какая ты смелая! Извини, что назвала тебя скучной. Беру свои слова обратно. Ты такая же душка, какой была, когда мы учились в пансионе.
Элинор с трепетом приближалась к помпезному каменному зданию в георгианском стиле.
Она никогда раньше не переступала порог этого фешенебельного магазина. Себастьян рассказывал ей, что мадам Дивайн обслуживала только особого рода публику — интересующихся модой светских женщин, любовниц богатых людей и известных куртизанок. Может, Себастьян намекал, что было бы неплохо и Элинор покупать там последние новинки сезона? Цена любой вещи в этом магазине была заоблачной. Элинор заметила какого-то щеголя, который шел об руку с двумя дамами. Швейцар открыл перед ними дверь и пригласил войти.
Элинор, которая при других обстоятельствах обошла бы этот магазин стороной, внезапно одолело такое сильное любопытство, что она не смогла удержаться от искушения зайти внутрь. В конце концов, разве могло ее что-то остановить, если она побывала даже в борделе?
И к тому же она вдруг захотела удивить мужа. Интересно, что бы он сказал, увидев ее в каком-нибудь соблазнительном наряде?
— Ну что, рискнем? — решительно предложила она, хотя Феба уже направлялась к двери с таким видом, словно собиралась брать ее штурмом.
Швейцары поклонились. А затем один из них, окинув критическим взглядом старомодную шляпку и скромную шаль Элинор, спросил:
— Как ваши имена, миледи?
— Я — леди Феба Хейвуд, — первой назвала себя подруга Элинор.
Швейцары, на которых это имя не произвело никакого впечатления, переглянулись и не проронили ни слова.
Элинор, которой хотелось с размаху щелкнуть их по носу, небрежно бросила:
— Я — леди Боскасл. И, между прочим, не собираюсь здесь ничего покупать. Я…
— Ваша светлость, ваш визит — это честь для нашего магазина. Прошу нас извинить. Должно быть, ваше имя забыли внести в список сегодняшних заказчиков.
Элинор гордо вскинула голову. Ей понравилась власть, которой наделяли ее принадлежность к семье Боскасл и фамилия ее мужа.