Я окончательно проснулась. — Да ты с ума сошел? Ты не можешь быть участником группы! Ты вроде как скрываешься от Хэнка. Пойти со мной на танцы — одно дело, но это уже перебор.
Его улыбка погасла, а лицо помрачнело.
— Я думал, ты будешь рада за меня, Грей. Я провел последние несколько месяцев, скрываясь ото всех. Сейчас я живу в пещере и сам добываю себе еду, что становится все труднее и труднее с наступлением зимы. Трижды в неделю вместо душа мне приходится мыться в океане, а потом до вечера трястись от холода возле костра. У меня нет ни телевизора, ни мобильника. Я полностью оторван от жизни. Хочешь правду? Мне надоело прятаться. Жизнь в бегах — не жизнь. Я бы предпочел сдохнуть, — он провел рукой по кольцу Черной Руки, все еще надетого на палец. — Я рад, что ты уговорила меня снова его носить. Слишком долго я не понимал этого. Если Хэнк что-то задумал, то его ожидает большой сюрприз. Мои способности усилились.
Я скинула с себя одеяло и встала перед ним.
— Скотт, Хэнк знает, что ты в городе. Его люди ищут тебя. Ты должен продолжать прятаться до… Хешвана, по крайней мере, — выпалила я, рассчитывая, что интерес Хэнка к Скотту поутихнет, как только его грандиозные планы — что бы он ни задумал — станут всем известны.
— Я постоянно твержу себе об этом, но что если нет? — ласково возразил он. — Что если он забыл обо мне, и все это зря?
— Я знаю, что он ищет тебя.
— Ты слышала, как он говорил это? — поймал он меня на слове.
— Что-то вроде того, — учитывая его состояние, я не могла заставить себя сказать ему, откуда добыла эту информацию.
Скотт не отнесется со всей серьезностью к совету Патча. А мне тогда придется объяснить ему, зачем я связалась с Патчем.
— Я узнала от надежного источника.
Он покачал головой.
— Ты пытаешься меня запугать. Я ценю твое участие, — сказал он цинично, — но я все решил. Я думал над этим, и что бы ни случилось, я могу с этим справиться. Несколько месяцев свободы лучше, чем жизнь в тюрьме.
— Ты не можешь позволить Хэнку найти тебя! — настаивала я. — Если у него это получится, он запрет тебя в одну из своих тюрем строгого режима. Он будет тебя пытать. Тебе нужно еще немного потерпеть. Пожалуйста! — попросила я. — Еще несколько недель.
— Да пошло оно все! Я завязал с этим. И буду играть в "Суме Дьявола" независимо от того, придешь ты или нет.
Я не понимала внезапного пофигизма Скотта. До сих пор он был решительно настроен держаться подальше от Хэнка. Теперь же он был готов рискнуть головой ради такой ерунды, как танцы в средней школе… а теперь еще и этот концерт?
Ужасная догадка поразила меня.
— Скотт, ты сказал, что кольцо Черной Руки связывает тебя с ним. А может оно приближать тебя к нему? Может, кольцо предназначено для бóльшего, чем просто усиливать твои способности. Может быть, это что-то вроде… маячка.
Скотт фыркнул. — Черная рука не поймает меня.
— Ты ошибаешься. И если ты продолжишь в том же духе, он поймает тебя раньше, чем ты думаешь, — сказала я тихо, но твердо.
Я потянулась к его руке, но он отодвинулся.
И выпрыгнул в окно, захлопнув его за собой.
Была пятница, и голосование за короля и королеву школы планировалось провести во время обеда. В этот момент я сидела в медицинском классе, наблюдая, как стрелки часов медленно движутся к окончанию урока. Вместо того чтобы переживать, что две сотни людей, с которыми мне придётся провести следующие два года своей жизни, меньше, чем через десять минут будут биться в истерике от одного вида моего имени в списке кандидатов, я сосредоточилась на Скотте.
Мне нужно было найти способ уговорить его вернуться в пещеру до Хешвана, и на всякий случай заставить снять кольцо Черной Руки. Если уговорить его не получится, то я буду вынуждена удерживать его силой. Я не знала, могу ли рассчитывать на помощь Патча. Уверена, он знал пару хороших мест, в которых можно запереть нефилима, но станет ли он напрягаться из-за Скотта? И даже если мне удастся уговорить Патча помочь, как я смогу потом вернуть доверие Скотта? Он расценит это, как величайшее предательство. Я не смогу даже убедить его, что это для его же собственной безопасности — вчера вечером он ясно дал понять, что больше не ценит свою жизнь. Я устала прятаться. С таким же успехом я могла бы умереть.
В самый разгар моих размышлений на столе мисс Ярбовски зазвонил телефон. Послышался спокойный голос секретаря.
— Мисс Ярбовски? Простите, что прерываю. Пожалуйста, отправьте Нору Грей в кабинет посещаемости… — В её голос закралась нотка сочувствия.
Мисс Ярбовски нетерпеливо постучала ногой, видимо, не желая быть прерванной на полуслове. Она махнула рукой мою сторону:
— Возьми свои вещи, Нора. Не думаю, что ты вернёшься до звонка.
Я сгребла свой учебник в рюкзак и двинулась к двери, задаваясь вопросом, к чему это всё. Существовало только две причины, по которым студентов вызывали в кабинет посещаемости. Это прогулы или отсутствие по уважительной причине. Насколько я знала, ко мне не относилось ни то, ни другое.
Я дёрнула дверь кабинета посещаемости и увидела его. Хэнк Миллар сидел на диване, его плечи были сгорбленными, а выражение лица измождённым.
Он кулаком подпирал подбородок, а его глаза безучастно смотрели вперед.
Я непроизвольно отступила назад. Но Хэнк увидел меня и моментально поднялся. От глубокого сочувствия, написанного на его лице, у меня скрутило живот.
— Что случилось? — Я поняла, что заикаюсь.
Он избегал смотреть мне в глаза. — Это был несчастный случай.
Его слова прогремели в моей голове. Моей первой мыслью было: какая мне разница, что с Хэнком Милларом случился несчастный случай? И зачем он сам приехал в школу, чтобы сообщить мне об этом?
— Твоя мама упала с лестницы. Она была на каблуках и потеряла равновесие. У нее сотрясение.
Меня окатило волной паники. Я произнесла что-то похожее на «Нет». Нет, этого не могло случиться. Мне нужно было срочно увидеть маму. Внезапно я пожалела о каждой гадости, что сказала ей за последние пару недель. Мои самые худшие страхи поползли на меня со всех сторон. Я уже потеряла отца. Если я потеряю ещё и маму…
— Насколько всё серьезно? — Мой голос дрожал.
Глубоко внутри я знала, что нельзя плакать перед Хэнком. Банальный вопрос гордости исчез в тот момент, когда я представила мамино лицо. Я закрыла глаза в попытке скрыть слёзы.
— Когда я уходил из больницы, они толком не могли ничего сказать. Я сразу приехал за тобой, и уже оставил секретарю объяснительную, — объяснил Хэнк. — Я отвезу тебя в больницу.
Он придерживал дверь для меня, и я механически нырнула под его рукой. Я чувствовала, что ноги несут меня вниз по коридору. Снаружи солнце было слишком ярким. Я думала: запомню ли этот день навсегда. Я думала, будет ли у меня причина оглядываться на этот день и испытывать те же самые невыносимые чувства, как в день смерти моего отца: растерянность, обиду, беспомощность. Отрицание. Я задыхалась, не в силах сдерживать рыдания.