Я сделала глубокий вдох, затем начала рассказывать.
— Как выглядела машина падших? — спросил Патч.
— Шевроле Эль Камино. Бронзовый.
Патч задумчиво потер подбородок. — Ты думаешь, это был Гейб? Это не та машина, на которой он обычно ездит, но это еще ни о чем не говорит.
— В машине были трое. Я не видела их лица. Возможно, это были Гейб, Доминик и Иеремия.
— Или кто угодно из падших ангелов, целью которых является Хэнк. Так как Риксона больше нет, за голову Хэнка назначена награда. Он — Черная Рука, самый мощный из оставшихся в живых нефилимов, и кто угодно из падших может желать сделать его своим вассалом и безраздельно владеть им. Как долго ты была в отключке, прежде чем Хэнк привез тебя в больницу?
— Насколько я могу судить, всего несколько минут. Когда я пришла в себя, Хэнк был весь в крови и выглядел истощенным. Он едва смог затащить меня в машину. Я не думаю, что его порезы и синяки из-за аварии. Попытка заставить его принести клятву верности звучит более правдоподобно.
На лице Патча проступили по-настоящему жестокие черты.
— Все, хватит. Я больше не хочу, чтобы ты в этом участвовала. Я знаю, ты настроена на то, что именно ты уничтожишь Хэнка, но я не могу потерять тебя. — Он встал и прошелся по комнате, явно расстроенный. — Позволь мне сделать это за тебя. Позволь мне быть тем, кто заставит его заплатить.
— Это не твоя битва, Патч, — сказала я спокойно.
Его глаза вспыхнули такой силой, которой я никогда прежде не видела.
— Ты моя, Ангел, и никогда не забывай об этом. Твоя битва — моя битва. Что, если бы сегодня что-то случилось? Мне уже стало плохо, когда я только подумал, что ко мне явился твой призрак, и я не думаю, что смогу справиться с реальным положением вещей.
Я подошла к нему сзади, продевая свои руки под его.
— Могло случиться что-то плохое, но не случилось, — сказала я мягко. — Даже если это был Гейб, он явно не получил то, что хотел.
— Забудь о Гейбе! Хэнк явно что-то замышляет против тебя и, возможно, против твоей мамы. Давай сконцентрируемся на этом. Я хочу, чтобы ты скрылась. Если ты не хочешь остаться у меня, хорошо. Мы найдем другое место. И ты останешься там, пока Хэнк не сдохнет, не будет погребен и не сгниет.
— Я не могу уехать. Хэнк немедленно что-то заподозрит, если я исчезну. Плюс, я не могу заставить маму снова пройти через это. Если я сейчас исчезну, это сломает ее. Посмотри на нее. Она уже не та, что была три месяца назад. Может быть, отчасти это из-за манипуляций Хэнка с ее сознанием, но я должна признать тот факт, что мое исчезновение ослабило ее так, что она, наверное, уже никогда не оправится. С момента пробуждения утром она уже в ужасе. Для нее больше не существует такого понятия, как безопасность. И больше не будет существовать.
— Опять же, дело рук Хэнка, — отрезал Патч.
— Я не могу контролировать то, что натворил Хэнк, но я могу контролировать то, что делаю сейчас. Я не уйду. И ты прав — я не собираюсь отходить в сторону и позволить тебе взять Хэнка на себя. Пообещай мне прямо сейчас, что бы ни случилось, ты меня не обманешь. Обещай, что не будешь действовать за моей спиной, что не покончишь с ним по-тихому, даже если будешь искренне думать, что делаешь это для моего же блага.
— О, с ним по-тихому не получится, — убийственным тоном прокомментировал Патч.
— Обещай мне, Патч.
Целую вечность он молча смотрел на меня. Мы оба знали, что он более быстр, более опытен в борьбе, и, когда доходит до дела, более безжалостен. Он вмешивался и много раз спасал меня в прошлом, но это именно тот единственный случай, когда я сама должна сразиться, и только я.
В конце концов, с большой неохотой он произнес:
— Я не буду спокойно стоять в стороне и смотреть, как ты одна идешь против него, но я не убью его сам. Прежде, чем я приложу к этому руку, я удостоверюсь, что это именно то, чего ты хочешь.
Он стоял ко мне спиной, но я прижалась щекой к его плечу, мягко уткнувшись в него носом.
— Спасибо.
— Если на тебя снова нападут, воспользуйся шрамами от крыльев падшего.
Я ничего не ответила. Тогда он продолжил.
— Огрей его бейсбольной битой или воткни в шрамы палку, если это все, что у тебя есть. Наши шрамы от крыльев — наша Ахиллесова пята. Мы не можем чувствовать боль, но травмы шрамов парализуют нас. В зависимости от нанесенного урона ты можешь калечить нас часами. После того, как я всадил Гейбу в шрамы монтировку, я был бы удивлен, если бы он очухался меньше, чем через восемь часов.
— Я запомню, — тихо сказала я. А затем: — Патч?
— Ммм. — Был его ответ.
— Я не хочу бороться. — Я провела пальцем вдоль его лопаток, тугих мышц, застывших в напряжении. Его тело было сжато, как пружина; сквозившая в нем досада зашкаливала. — Хэнк уже отнял у меня маму, и я не хочу, чтобы он отнял и тебя тоже. Ты можешь хотя бы попытаться понять, почему я должна это сделать? Почему я не могу отправить тебя воевать вместо себя, хотя мы оба знаем, что ты в этом сражении победишь, причем не напрягаясь?
Он выдохнул, долго и медленно, и я почувствовала, что напряжение в его теле ослабло.
— Есть только одно, что я знаю наверняка. — Он повернулся, его глаза были чернее ночи. — То, что я сделаю для тебя все, даже если это будет идти против моих инстинктов или моей природы. Я отдам все, что у меня есть, даже мою душу, ради тебя. И если это не любовь, то это лучшее, что у меня есть.
Я не знала, что сказать в ответ — не могла придумать чего-то равноценного. Так что я просто взяла его лицо в свои ладони и поцеловала его застывшие, четко очерченные губы.
Очень медленно губы Патча слились с моими. Я наслаждалась восхитительными токами, пробегавшими по моей коже, в то время как его губы раскрывались мне навстречу и все больше прижимались к моим. Я не хотела, чтобы он сердился. Я хотела, чтобы он доверял мне, как я доверяла ему.
— Ангел, — мое имя приглушенно сорвалось оттуда, где слились воедино наши губы. Он отступил, оценивая взглядом, чего я хотела от него.
Не в силах вынести его близость без ощущения его прикосновений, я скользнула рукой по его затылку, намекая на то, чтобы он снова поцеловал меня. В этот раз его поцелуй был жарче, нарастая, пока его руки скользили по моему телу, посылая горячие волны возбуждения, вибрирующие под кожей, как электрический ток.
Его пальцы расстегнули кнопку на моей кофте, затем вторую, третью, четвертую. Наконец кофта соскользнула с моих плеч, оставив меня в одном топике. Он потянул вверх его подол, дразня и поглаживая большим пальцем мой живот. Я резко вдохнула.
В его глазах светилась распутная улыбка, пока он не сосредоточил свое внимание выше, уткнувшись носом в изгиб моей шеи, покрывая ее поцелуями, даря приятную боль коже от царапающей ее щетины.