Не желая, чтобы его обошли, тощий Святой Без-Кишок попросил нож у Повара Убийцы и отрубил себе большой палец на правой руке. Радикальная пальце-эктомия.
Не желая оставаться на вторых ролях, Преподобный Безбожник попросил нож и отрезал себе мизинцы на обеих ногах.
— Чтобы прославиться, — сказал он, — и носить потом по-настоящему узкие туфли.
Зеленые обои и шелковые занавески в холле, обставленном в стиле итальянского ренессанса, все забрызганы кровью, которая в электрическом свете отливает черным. Пол такой липкий, что кажется: ты сейчас сделаешь шаг, и ботинок останется на полу, на ковре.
Недостающее Звено говорит, что потеря пальца — отличное средство отвлечься от мыслей о еде. Недостающее Звено — в полном епископском облачении. Черные волоски выбиваются из-под белого парчового воротника, обшитого по краям золотой нитью. Из-за напудренного парика его квадратная голова и всклокоченная борода кажутся еще больше.
Герцог Вандальский, с собранными в хвост волосами, жует свою никотиновую жвачку. На нем — штаны и рубаха из оленьей кожи. Все швы отделаны длинной бахромой. Мать-Природа ковыляет по комнате, в сандалиях на высоченных каблуках, демонстрирующих, что у нее тоже отрезаны пальцы на ногах. Ожерелье из колокольчиков позвякивает при каждом неловком шаге. Она ходит по комнате и объедает ароматерапевтическую свечу с ароматом гвоздики и мускатного ореха.
Чтобы не мерзнуть, мы надеваем романтические рубахи с оборками, в стиле лорда Байрона. Или длинные платья а-ля Мэри Шелли, с бессчетными нижними юбками. Плащи а-ля Дракула, с красной атласной подкладкой. Тяжелые франкенш-тейновские ботинки.
Примерно на этом этапе Святой Без-Кишок спрашивает: а можно я буду героем, который влюбился?
В каждой истории непременно должна быть любовная сюжетная линия, говорит он, поддерживая штаны рукой. Для того чтобы история хорошо продавалась, нам нужны парень и девушка, которые любят друг друга безумно, отчаянно — но жестокий злодей не дает им быть вместе.
Святой Без-Кишок и Мисс Апчхи, они сидят — разговаривают друг с другом, в этом холле, отделанном в стиле итальянского ренессанса, с его украшенными вышивкой креслами и драпировками зеленого шелка между высокими окнами из зеркал. Весьма подходящее место для зарождения большой любви.
— Я думал влюбиться в Товарища Злыдню, — говорит Святой Без-Кишок.
Рядом с ними — огромный мясницкий нож, воткнутый в стол: призрак мистера Уиттиера ждет следующей жертвы.
Мисс Апчхи вытирает нос пальцем и спрашивает у святого — а он говорил с самой Злыдней насчет того, что у них будет большая любовь? Потому что, когда нас спасут, в ходе маркетинговой и рекламной раскрутки, этим двоим, которые так отчаянно боролись за то, чтобы быть вместе, надо будет хотя бы изобразить, что они влюблены. Что они делают здесь — это никого не волнует, но когда двери откроются, им надо будет целоваться и обниматься всякий раз, когда на них смотрит камера. Люди будут ждать свадьбы. Может быть, даже детей.
Моргая своими красными глазами, Мисс Апчхи говорит:
— Выбери девушку, с которой ты сможешь изображать, что влюблен, до конца жизни…
Святой Без-Кишок говорит:
— Как насчет Графини Предвидящей?
Как это видится самому Святому, выйти за него замуж — это будет покруче, чем рубить себе пальцы. Любая из присутствующих здесь женщин должна немедленно ухватиться за такой шанс.
И улыбаясь ему, придвигаясь к нему близко-близко, Мисс Апчхи говорит:
— А как насчет меня?
Святой Без-Кишок говорит:
— Как насчет Обмороженной Баронессы?
— Но у нее же нет губ, — говорит Мисс Апчхи. — То есть действительно нет.
— Как насчет Мисс Америки?
— У нее уже есть, чем прославиться: своей беременностью, — говорит Мисс Апчхи. — А я не беременная, и у меня есть губы…
Директриса Отказ уже отрубила себе пальцы. И Сестра Вижиланте — на руке и на ногах. Тем же самым ножом, который Леди Бомж брала у Повара Убийцы, чтобы отрезать себе ухо. Понятно, зачем это нужно: когда нас спасут, они поведают миру о том, как мистер Уиттиер измывался над ними, отрезая по маленькому кусочку каждый день, когда они не могли предоставить ему литературный шедевр. Или жертву кромсала миссис Кларк, а мистер Уиттиер держал несчастную, пока та кричала и билась на длинном столе из какого-то темного дерева, в холле, отделанном в стиле итальянского ренессанса.
Стол уже весь в порезах после натренированных ловких ударов, нервных ударов и успешных ударов мясницким ножом из набора Повара Убийцы.
— Ладно, — говорит Святой Без-Кишок. — Как насчет Матери-Природы?
Понятно, чего ему хочется: чтобы ему «заделали ноги». Еще один способ в коллекцию, как бы получше спустить. Новый метод усовершенствованного рукоблудия «без рук». Гораздо лучше морковки, свечного воска и бассейна за домом. Не столько любовная линия сюжета, сколько сексуальная потребность.
Уже лучше, говорит Мисс Апчхи. Она говорит:
— Кстати, ты знаешь, что Мать-Природа сделала со своим носом?
Бедная Мисс Апчхи, она по-прежнему страшно кашляет от спор плесенного грибка, которые ей приходится вдыхать, но ее страдания — ничто по сравнению с тем, что придумала Мать-Природа: позаимствовала филетировочный нож у Повара Убийцы и разрезала себе ноздри, до переносицы. Медные колокольчики у нее на ожерелье звенят, и струпья запекшейся крови летят во все стороны всякий раз, когда ей надо рассмеяться.
И все-таки нам была необходима любовная линия сюжета. Любая любовная линия.
На самом деле, это мистер Уиттиер изуродовал Мать-Природу.
— Но он мертв, — говорит миссис Кларк.
А еще до того, как умер, говорит Недостающее Звено. Раз пошло это массовое отрезание ушей и пальцев, никто не выйдет отсюда без хорошего шрама. Без обрубка, который потом можно будет показывать телезрителям крупным планом. Мистер Уиттиер разрезал нос Матери-Природе, чтобы разлучить ее со Святым Без-Кишок. Чтобы наказать их за то, что они полюбили друг друга.
В нашей версии того, что случилось, все отрезанные пальцы были съедены злодеями, которым все равно никто не поверит.
Хваткий Сват опросил всех и каждого, пытаясь найти кого-то, кто согласится отрубить ему пенис. Потому что такая пытка очень здорово подошла бы к одной старой семейной шутке.
Один взмах ножом, говорит он, и все проблемы решены. Просто отрезанный пенис в грязи.
— К тому же я все равно им не пользуюсь, — говорит Хваткий Сват и улыбается. И подмигивает.
Пока что добровольцев не нашлось. И не потому, что это противно, кошмарно и мерзко. Просто иначе он сразу же выйдет на первый план. Отрезанный пенис — это беспроигрышный вариант. И его никому из нас не превзойти.