Опал провела нам экскурсию по предприятию ее семьи, мы встретили ее старшую сестру, Мару, и младшего брата, Ахира. Обещанная еда состояла из тушеного говяжьего мяса, поданного в мисках, сделанных из корок хлеба.
— Меньше мыть, — сказала с усмешкой мать Опал, Винсензас.
Лист сидел рядом с Марой и флиртовал с нею. Он даже присоединился к ней на кухне, чтобы помочь помыть посуду. Я не могла его винить — красивые распущенные завитки ее золотисто-каштановых волос спадали на плечи. Доброта исходила от больших желтовато-коричневых глаз, и она слушала рассказы Листа с пристальным вниманием — что тоже было неоспоримым очком в ее пользу.
Пока все убирали со стола, отец Опал, Джеймис, развлекал меня историями о бизнесе и семье.
— … она отвлеклась и подожгла передник матери! Прошло бы еще по крайней мер четыре сезона, прежде чем мы позволили бы Тьюле взять в руки разгоряченное железо снова. — Он рассмеялся и начал рассказывать новую историю.
Когда он исчерпал все анекдоты, я стала расспрашивать его о новостях в Бооруби.
— Старейшины кланов всегда спорят о том, сколько деревьев нужно сократить и теперь они хотят еще и обложить налогом песок, который я использую для своей стекольной посуды. — Об этом нужно поговорить с Советом — сделала у себя в памяти пометку я. — Еще сейчас полно слухов о других кланах (это всегда хороший повод для сплетен) особенно популярны те, о давиинцах. Все волновались о них, но маг — убийца Тьюлы — в тюрьме, и я уверен, что Песчаное Семя позаботиться об остальных. Они всегда это делают.
Я согласилась, но мой ум зацепился за факт, что он думает будто Копьеглав все еще за решеткой. Это не очень хорошо. Почему Совет не сообщил населению? Вероятно, во избежание всеобщего ужаса. Копьеглав все еще слаб, и они надеются вернуть его. Должна ли я рассказать Джеймису? У него есть еще две дочери. Людям тоже необходимо знать о ритуале Куракава. Они могли бы помочь найти отказников и содержать свои семьи под защитой. Но не испугаются ли они и не станут препятствовать нашим усилиям вместо этого?
Было тяжело сделать выбор самостоятельно и преимущества наличия голосования в Совете по важным вопросам стали мне яснее. Ни одному отдельному советнику не приходилось самому нести ответственность за неверные решения.
Поэтому вместо этого, я спросила его — по-прежнему работают ли его дети одни ночью.
— Нет. Нет. Я работаю все ночные смены. Мы извлекли урок и нас не застанут врасплох снова.
— Хорошо. Сохраняйте бдительность. Старейшины клана Кован правы, будучи взволнованными по поводу давиинцев.
Опал вернулась, хихикая. Вода намочила ее длинную юбку, и она подобрала несколько выбившихся прядей влажных волос назад под платок.
— Водная атака, — объяснила она. И прежде чем отец смог её отругать, она добавила: — Мама это начала!
Он вздохнул, но казалось, не был слишком расстроен. Опал схватила мою руку, желая провести мне экскурсию по дому. Комната, в которой она жила со своей сестрой находилась на третьем этаже каменного дома. Воздух пах жимолостью. На одной из кроватей висел траурный флаг Тьюлы. Белый шелковый флаг был частью ее похоронной церемонии. Ситийцы полагали, что когда-то поднятый флаг отпускал душу умершего на небо. Освободив душу Тьюлы от Копьеглава, я поняла, что этот ситийский обычай просто помогал семьям почувствовать себя лучше.
— Почему флаг висит над ее кроватью? — спросила я.
— Это должно препятствовать душе вернуться на землю, — ответила Опал. — Все вещи, ради которых она могла бы захотеть вернутся, находятся под флагом и она не может увидеть их.
Я посмотрела под флаг и увидела маленькую полку, заполненную стеклянными животными. Статуэтки были, как живые, отлично сделаны, но внутри них не был заключен огонь. Как в тех, что я видела ранее.
— Тьюла подарила пару статуэток и продала много других, но эти она держала для себя. Я попыталась скопировать ее, но мои выходят по-другому. Мне продать удалось лишь немногие. — Она пожала плечами.
— Ты сделала те, в витрине магазина. Не так ли?
— Да, — Она опять пренебрежительно пожала плечами. — Владелица магазина — добрая женщина. Она знала, что я приду сегодня, и поставила их в витрину. Мои животные унылы по сравнению с Тьюлиными.
— Опал, они ошеломляющие. Как ты заставляешь их сверкать?
Она прижала руки к сердцу, как будто не могла поверить тому, что услышала.
— Ты видела свет?
— Конечно. А что не все его видят?
— Нет! — закричала она. — Только я вижу — и теперь ты! — Она закружилась в восхищении.
— И Лист. Он видел его тоже.
— Правда? Как странно. Никто больше из моей семьи или друзей не может видеть внутренний свет. Они все думают, что я ненормальная, но уже хорошо, что не подшучивают надо мной.
— Как ты их делаешь?
Она объяснила мне процесс выдувки стекла. Более детально, чем мне было нужно, но я поняла основы.
— Обычно формируют животных из твердого стекла, но когда я пробую его, животные напоминают мне капли. Чтобы сделать стакан или вазу, нужно выдуть воздушный пузырь в стекле. Я не могу сделать этого тоже. Я направляю пурпур пытаясь получить стартовый пузырь, но это никогда у меня не получалось. Однако, как только я не могу сделать пузырь, я формирую статуэтку, так я не трачу впустую стекло. Именно тогда я получаю результат. Мало того, что мое животное выглядит реальным, но и искра остается внутри, даже когда оно охладилось.
Я раздумывала над этим минутку.
— Но в итоге середина остыла бы. Что сохраняет их светящимися?
Она всплеснула руками в расстройстве.
— Я не знаю. Я вкладываю свое сердце в них.
Ответ пришел мне в голову.
— Магия.
— Нет. Магистр Драгоценная Розза проверила меня. У меня не было достаточно магических сил, чтобы остаться в Башне.
Я улыбнулась.
— Она должна проверить тебя снова. — Колкость Дэкса о странных силах промелькнула в голове. Если бы Опал родилась Залтана, то тест отличался бы. — У тебя есть достаточно власти, чтобы заключать огонь в свои статуэтки.
— Почему не все могут видеть это?
— Возможно, у человека должна быть какая-то магическая способность видеть огонь, — предположила я. — Если это так, то ты должна продавать их на рынке в Цитадели, где много магов.
Она поджала губы.
— Я вряд ли встречу магов. Может, ты возьмешь с собой одну из моих статуэток и проверишь свою теорию?
— При одном условии.
— Что угодно!
— Ты должна позволить заплатить за нее, и тогда я смогу ее оставить.
— Ты не должна…
Я подняла руку, останавливая ее.
— Ты сказала: что угодно.