А как здесь спокойно! Никого еще нет – да, наверное, и не будет. Кто летом в Москве с утра ходит в зоопарк? Как давно она здесь не была. Даже не видела эту роскошную скульптуру – из черного камня, словно из ночного мрака выходят пантера и обезьяна, и огромный удав-анаконда свивает кольцами упругое тело… Надо прийти сюда как-нибудь с Олегом. Хотя – вряд ли. С ним будут другие вещи – презентации, рестораны, выставки… Юлия подняла глаза, услышав странный тревожащий звук – торжественный и грустный, будто затрепетали на ветру некие невидимые знамена. И в тот же миг перед глазами возникло большое розовое облако – стая фламинго, сонно стоявшая у другого берега, ринулась вперед, встревоженная работником зоопарка. А он стоял как какой-то сказочный принц в ярко-синем комбинезоне на фоне кораллово-розовых стройных птиц.
Юлия всегда мечтала о платье такого вот именно цвета. Но отчего-то самые красивые цвета – яркой молодой травы, штормового моря или стаи летящих фламинго – производители одежды всегда упорно игнорировали. Юлия понимала причину так – если каждая женщина купит хотя бы по одному такому вот божественному платью, то вся остальная одежда останется висеть в магазинах, забытая за ненадобностью.
Молодая любопытная утка подплыла сосем близко и стала уютно покрякивать, будто хотела рассказать о чем-то, о чем Юлии нужно было обязательно знать, а она, со свойственной людям непроницательностью, не знала. Юлия извинительно улыбнулась утке, отходя от пруда. И точно так же – доброму охраннику. Она хотела сказать ему что-то типа «спасибо», когда зазвонил телефон в сумке. Олег! Юлия задержала дыхание. Нужно собраться с мыслями… сейчас…
– Алло? Ой, папка, привет!
Ух, это всего лишь родители с дачи. Волнуются, что не смогут проводить дочку в аэропорт.
– Люлек, ты где? – взбудораженно спросил папа.
– Я? Да так… э-э, в центре… Тут нужно было кое-что купить, но сейчас я уже домой…
– Вот хорошо, Люлек, что ты в центре! Вот удача! Давай-ка, срочно дуй ко мне на Таганку – ну, знаешь, на Котельническую. Там у Тамары Игоревны, у бухгалтера моего, возьми договор… она в курсе. Ух, как хорошо, что успел. А то самому пришлось бы сегодня по такой жаре из наших Петушков чапать…
– Пап, э-э…
– Что, дочка?
– Да нет, ничего. Ладно. Хорошо. Сейчас поеду.
– Поезжай, моя милая, поезжай, ты меня выручишь. А вот мама что-то тут, подожди…
Мама конечно же наговорила ей кучу вечных своих предостережений, и Юлия привычно согласилась со всеми, кивая так проникновенно, как могла.
– Да! И не забудь обязательно покормить рыбок перед отъездом. А послезавтра уж я приеду… Ты вчера, кстати, их кормила?!
– Конечно, кормила, – уныло соврала Юлия.
11 часов 55 минут
Было еще довольно рано, когда Юлия спустилась в метро. Целый день впереди. Целый ленивый, жаркий, непредсказуемый летний день, один из тех, которые она любила больше всего на свете. И которые так фантастически редки. Вернее, он мог бы быть таким, если бы не нужно было спешить – ведь уже завтра ее ждет экзотическая Испания!
Джинсы, которые она надела вчера на вечернюю встречу с Иркой, хоть и легкие, но сегодня уж как-то слишком жарко. Хорошо, хоть народ уже рассосался немного после утреннего пика. Да и вообще летом его меньше… всегда бы так. Она стоя продремала до Таганки, так же в полудреме перешла на кольцевую под сквозняк из прохладных тоннелей. На кольцевой Таганке благородные профили солдат и офицеров Великой Отечественной в кремово-голубых барочных завитках были, как всегда, приветливы и надежны. И как всегда, напомнили фильм «Офицеры» и двух ее дедушек, прошедших войну.
В конторе отца Юлию знали и, пока ходили за нужным документом и предлагали попить водички из старого кулера, спрашивали, как дела. Юлия старалась не смотреть в глаза папиной сослуживицы и еще больше старалась на нее не дышать. Но не смогла отказаться от чая с лимоном. Пришлось поговорить с Тамарой Игоревной, и, конечно, во время разговора позвонил Олег. И пришлось при ней говорить с ним. Но при ней Юлия не могла объяснить Олегу все, что хотела, и так, как хотела. И он, разумеется, подумал, что она сухо с ним говорит, и немного обиделся. Он вообще очень хороший, но обидчивый. Впрочем, понятно – с его порядочностью и ответственностью он в праве ожидать от других хотя бы немного того же. А она вот как назло – разгильдяйка.
Юлия вскочила, чуть не забыв бумаги. Раздраженно пихнула их в сумку на плече – ну, все! Домой. Времени мало, а дел много. Принять ванну, в порядок себя привести, вещи собрать, купить кое-что в дорогу. И позвонить Олегу. И что-нибудь наплести… «Что ж такое?! – вдруг встревожилась Юлия. – Если сейчас уже плести приходится, что дальше-то будет?» «А дальше ты не будешь делать таких идиотских вещей, за которые потом нужно оправдываться!» – рубанула сама себе. Но тут же подумалось невольно, что ведь ничего такого она и не делала. Просто было весело… и еще – эти глаза… Ну, ничего. Теперь – все. Нет, что-то еще… Да! Еще рыбок покормить. Ох ты… сколько дел.
Юлия так стремительно вышла из кондиционированной офисной коробки, что невольно подалась назад, ударившись лицом и грудью о раскаленное железо летнего московского полудня. В висках моментально застучало, лоб вспотел, а джинсы прилипли к коже на бедрах. Еще какое-то время Юлия героически шла, подставляя горячую уже макушку острым лучам, сквозь смог, как сквозь гигантскую лупу десятикратно усиливающим свою сокрушающую силу.
Вообще здесь до метро минут пятнадцать быстрым шагом – но это если в нормальную погоду. И в другом состоянии. Ох, как она пожалела, что отказалась от воды из кулера! Когда перед глазами вместо светофора появилось некое расплывчатое желто-зеленое пятно, дрожащее как марево над асфальтом, стало понятно – она не дойдет. Более того, если сейчас же не приляжет куда-нибудь в тенек и прохладу, то может даже упасть. В обморок. Как это ни смешно. От одной мысли об этом вспотели ладони и сердце погнал вскачь тихий приступ паники.
Юлия нервно оглянулась вокруг – ну, конечно же единственная скамейка недалеко от входа в «Иллюзион» занята спящим бомжом. Мужик в шортах и шлепках, прикрыв уютно лицо газеткой, похрапывал как праведник после трудов. Так сладко, что Юлия остро ему позавидовала. И главное – ни совесть его не мучает, ни чувство вины, почему же она всегда если делает что-то приятное ей, Юлии, то постоянно за это перед всеми извиняется… неужели она такая порочная и как жить после этого? Она стала растерянно озирать ближайший газон, выбирая не очень лысое и не совсем заплеванное местечко.
– Девушка… Девушка!
От дверей кинотеатра к ней шел незнакомый мужчина средних лет. Он был ей совершенно точно незнаком, но почему-то очень странно – робко и встревоженно – улыбался. И протягивал ей красивый букет коротких коралловых подмосковных роз, ее любимых. Юлия не успела испугаться. Просто тормознула, что не мудрено.