Элена подняла руки, словно чтобы ее успокоить:
– Я понимаю. Просто… я сочувствую вам обоим.
– Не трать свое сочувствие на меня.
– Не говори мне, что чувствовать.
Хекс не удержалась и засмеялась:
– Знаешь, при других обстоятельствах ты бы могла мне понравиться.
– Забавно, могу сказать то же самое о тебе. – Женщина улыбнулась, но улыбка эта была грустной. – Значит, он у принцессы?
– Да. – Хекс отвернулась от дивана, потому что не собиралась показывать то, что, несомненно, было в ее глазах. – Это принцесса выдала его, а не Монтрег.
– Но он собирался воспользоваться показаниями, так ведь? Поэтому ты убила его.
– Это лишь часть того, что он собирался сделать. Об остальных его планах не мне рассказывать, но, скажем так, Рив не был даже большей их частью.
Элена нахмурилась и откинулась на подушки. Она теребила свой хвостик и вернула на место выбившиеся из-под резинки прядки, и, когда она села на шелковый диван перед лампой, вокруг нее был ореол света.
– Должно быть, мир всегда был таким жестоким, – пробормотала она.
– По моему опыту – да.
– Почему ты не пошла за ним? – тихо спросила женщина. – Я не критикую, правда. Просто это совсем на тебя не похоже.
Поскольку вопрос был сформулирован таким образом, у Хекс не возникло острой потребности защищаться.
– Он взял с меня клятву не делать этого. Даже сделал это в письменной форме. Если я нарушу слово, два его лучших друга погибнут… потому что пойдут за мной. – Неловко пожав плечами, Хекс вытащила из кармана чертово письмо. – Мне приходится носить его с собой, потому что лишь оно помогает мне оставаться на месте. Иначе, этим утром я была бы в той гребаной колонии.
Взгляд Элены прицепился к согнутому конверту:
– Можно… можно мне на него взглянуть? – Ее прелестная рука дрожала, когда она протянула ее. – Пожалуйста.
Эмоциональная сетка женщины представляла собой полную неразбериху, полосы отчаяния и страха сплетались в канат печали. За последние четыре недели она прошла через настоящий кошмар, агонию, выходила за рамки своих возможностей и еще много чего… но в глубине души, в сердце… горела любовь.
Пылала.
Хекс приложила письмо к ладони Элены, но не сразу убрала руку. Слегка задыхаясь, она сказала:
– Ривендж… годами был моим героем. Он хороший мужчина вопреки его симпатской стороне, и он достоин твоих чувств. Он заслуживает гораздо лучшего, чем то, что ему досталось в жизни… и, по правде говоря, я не могу представить, что та женщина творит с ним в эту минуту.
Когда Хекс отпустила конверт, Элена быстро заморгала, будто пыталась сдержать слезы.
Хекс была не в силах смотреть на женщину, поэтому подошла к масляной картине, изображавшей прекрасное солнце, садящееся за спокойное море. Выбранные цвета были такими теплыми и красивыми, будто пейзаж на самом деле проецировал пылающую жару, которую ты мог чувствовать на лице и плечах.
– Он заслужил настоящую жизнь, – прошептала Хекс. – Шеллан, которая бы любила его, и двоих детишек… а вместо этого над ним будут издеваться и пытать из-за…
Большего сказать она не смогла, горло сжало так сильно, что было сложно дышать. Стоя перед сияющим закатом, Хекс почти сломалась и заплакала. Внутреннее давление от прошлого, настоящего и будущего, которое она держала в себе, выросло до пенообразного, обжигающего состояния, и она опустила взгляд руки, гадая, а не удлинились ли суставы пальцев. Но нет, они совсем не изменились.
Заключенные в кожу, в которой томилась она.
Послышался тихий шелест бумаги, когда письмо положили обратно в конверт.
– Что ж, мы можем сделать только одно, – сказала Элена.
Хекс сосредоточилась на палящем солнце в середине картины и заставила себя отойти от берега:
– И что же.
– Мы пойдем туда и вытащим его.
Обернувшись, Хекс стрельнула в нее взглядом.
– Прозвучит, словно мы в каком-то боевике, но… У нас с тобой нет шансов выстоять против хреновой тучи симпатов. Кроме того, ты читала письмо. Ты знаешь, на что я согласилась.
– Но в нем говорится, что ты не можешь пойти ради него, так? – Элена похлопала лежащий на коленях конверт. – Поэтому… что, если я попрошу тебя пойти туда со мной. Тогда это будет ради меня, так? Если ты симпат, то просто обязана оценить эту лазейку.
Хекс пораскинула над этим мозгами и слегка улыбнулась:
– Сообразительная. Без обид, но ты гражданская. Мне понадобится большее подкрепление, чем ты.
Элена встала с дивана:
– Я умею стрелять, и прошла обучение полевой медсестры, поэтому могу иметь дело с ранениями. К тому же, я тебе понадоблюсь, если ты хочешь обойти клятву, с которой застряла. Ну, так что скажешь?
Хекс была целиком «за» за приличную драку с оружием, но если при этом погибнет Элена, то все не так хорошо закончится.
– Ладно, я пойду одна, – сказала Элена, бросив письмо на диван. – Я найду его и…
– Не так быстро, дамочка. – Хекс сделала глубокий вдох, взяла прощальное письмо Рива, и позволила себе быть открытой для возможностей. Что, если есть способ…
Ни с того, ни с сего она преисполнилась целью, вены зажглись чем-то другим, нежели болью. Да, подумала она. Она уже знала, как все устроить.
– Я знаю, к кому мы можем обратиться. – Она засияла. – Знаю, как мы все провернем.
– К кому?
Она протянула Элене руку:
– Если ты хочешь туда пойти, я в деле, но мы сделаем это по-моему.
Медсестра Рива опустила взгляд, прежде чем поднять на лицо Хекс глаза цвета ирисов:
– Я с тобой. Это мое единственное условие. Я. Иду.
– Понимаю, – медленно кивнула Хекс. – Но все остальное зависит от меня.
– Идет.
Когда их ладони встретились, хватка женщины была сильной и уверенной. И это, принимая во внимание все, что они обдумывали, доказывало, что Элена умеет держать ствол пистолета.
– Мы его вытащим, – выдохнула Элена.
– Да поможет нам Господь.
– Итак, дело вот в чем, Джордж. Видишь этих ублюдков? Они – проблема, настоящая проблема. Знаю, что мы делали это уже пару раз, но не будем обольщаться.
Нащупав нижнюю ступеньку парадной лестницы ботинком, Роф представил отрезок всего пути от фойе до второго этажа, покрытого красным ковром, который можно проехать на своей заднице.
– Хорошая новость? Ты видишь, что делаешь. Плохая новость? Я пойду вниз, и есть риск, что я могу утянуть тебя за собой. Нежелательный результат.