Соблазнительно.
– Я согласен!
– Чудесно! – обрадовался Некарл.
Он раздал карты, и мы начали играть.
В первой же шестерке карт у меня оказался козырной туз. Я, разумеется, решил попридержать его до конца игры. А в душе пожалел, что козырной туз за игру может попасться лишь раз. И что вы думаете? Не прошло и минуты, как я вытянул из колоды еще одного козырного туза! Мое удивление было настолько сильным, что я даже промолчал, хотя стало очевидно – с этой колодой что-то не так. Это чувство усилилось, когда мне выпало еще три козырных туза. К концу игры у меня их было пять!
Я выложил на стол своих тузов, понимая, что сейчас Некарл объявит меня шулером. Хотя, вообще-то, это его колода. Между прочим. Кстати.
И знаете, как повел себя Некарл? А вот как! Он уставился на моих козырных тузов, вздохнул, бросил на стол свои карты и сказал:
– Что ж, Евген, вы выиграли.
Немая сцена.
– Что значит – выиграл? У меня было пять козырных тузов!
– Ну да, – кивнул Некарл. – Неудивительно, что вы выиграли.
– Но такого быть не должно! Это нечестная игра!
– Что вы хотите этим сказать? – недоуменно поинтересовался Некарл. – Разве вы жульничали?
– Нет, но…
– Тузы пришли к вам сами, не так ли?
– Да, однако…
– Значит, все честно.
– Да как же честно?! В колоде не может быть больше одного козырного туза!
– А в ней и нет. Вот, смотрите.
Он шустро перебрал карты. В ней действительно было по одному тузу на каждую масть!
Мне стыдно в этом признаться, но я растерялся.
– Как же так?..
– Я могу быть с вами предельно откровенен? – спросил Некарл.
– Разумеется!
– Дело в том, что это необычная колода. Она справедливая.
– Справедливая? Как это?
– Она не допускает случайных побед. Выигрывает тот, кто должен выиграть! Колода лишь помогает ему в этом – с помощью так называемых Карт Шулера, которые могут стать абсолютно любой картой из колоды. Так что ваша победа не просто честная, дорогой Евген, она еще и справедливая! Иначе колода не стала бы вам подыгрывать.
Я все еще не понимал, как к этому относиться.
– Но это же игра. Разве честно, чтобы колода кому-то подыгрывала?
– По-вашему, честнее, если выигрывать будет не тот, кто заслуживает, а кому просто повезет?
А ведь он прав, подумалось мне. То есть, нет, конечно, это нечестно, но ведь иначе – еще более не честно.
Как все сложно! Но, с другой стороны, не переигрывать же. А то вдруг колода передумает, и я проиграю. К тому же, меня переполняла гордость за то, что колода была на моей стороне. Уж и не знаю почему, но это казалось свидетельством моего превосходства над Некарлом. Я крут.
– Да, теперь ясно, что игра была честной, – сказал я. – А значит, я выиграл.
– Ну конечно! – обрадовался Некарл.
– Мне очень хотелось послушать про вашу жизнь, – на всякий случай слукавил я. – Но раз игра рассудила иначе, то так тому и быть. Верно?
– Несомненно!
– Ладно, задавайте вопросы, – великодушно позволил я. Все-таки это классно – рассказывать фанатам о своей жизни, видя, как жадно они глотают каждое слово.
Улисс и Марио многозначительно переглянулись, что не ускользнуло от внимания рассказчика.
– В чем дело? – насторожился пингвин.
– И о чем же, Евгений, расспрашивал тебя Некарл? – спросил Улисс.
– О разном. О моей жизни.
– А особенно?
– Особенно – о событиях последних дней.
– И ты ему рассказал про нас? Про сокровища саблезубых тигров? Про Веронику?
– Да… – Евгений почувствовал себя неуютно, но не понимал, почему. – А что, не должен был?
– Вообще-то, нет, – заметил Марио.
– Но почему? Он так интересовался!
– А ты не задумывался, почему он так интересовался? – спросил Улисс.
– С какой стати? Он поклонник. Для поклонников естественно желание знать все о кумире.
– А… Ну да. Ладно, Евгений, продолжай. Что было дальше?
Мои рассказы чрезвычайно взволновали Некарла.
– Ах, Евген, это просто потрясающе, сколько всего вам довелось пережить! Даже представить страшно!
– Ну, не так уж и страшно, – скромно заметил я.
– Это вам не страшно, потому что вы герой. А мне страшно. Но, скажите, Евген, что же теперь будет? Неужели так и не удастся вернуть Веронику обратно в ее мир? Я ужасно напуган.
– Все будет хорошо, – отважно заверил я.
Некарл сокрушенно покачал черной головой.
– Ох, надеюсь. Скажите, о кумир, могу ли я рассчитывать на то, что вы поставите меня в известность, если что-то произойдет? С вами, с Улиссом, с Вероникой? А то ведь я ужасно за всех вас беспокоюсь. От таких волнений недолго и свихнуться!
Меня глубоко тронуло такое беспокойство о моей судьбе и судьбе моих друзей. Несомненно, Некарл – просто эталон поклонника. Я заверил его, что, конечно, поставлю его в известность о любом важном событии в моей жизни. Он был чрезвычайно растроган.
– Спасибо. Спасибо, дорогой кумир. Да, и вот еще что. Думаю, вам не следует рассказывать обо мне вашим друзьям.
– Почему? – удивился я.
– Ну, у них же нет поклонников. Не нужно, чтобы они вам завидовали, это вредит дружбе.
Я возмущенно замахал крыльями.
– Что вы, Некарл, мои друзья не такие!
– Не сомневаюсь, – ответил он. – Вот как раз если вы хотите, чтобы они продолжали оставаться «не такими», и не надо провоцировать их на зависть.
Мне стыдно признаться, но в тот момент я с ним согласился. Возможно даже, что не обнаружь я вас здесь, в этом доме, то ничего бы и не рассказал. Сейчас-то я уже не думаю, что это было бы правильно. Вот, я рассказываю вам про Некарла и не замечаю никакой зависти.
Марио, и не надо так осуждающе на меня смотреть! Да, я в вас усомнился, но то была минутная слабость, и мне совестно.
– Ничего себе минутная, – фыркнул коала. – Это, милейший, многочасовая слабость!
– Перестань, – сказал ему Улисс. – Он и так уже понял, что был не прав. И, к сожалению, это не худшее, что с ним произошло.
Евгений недоуменно поглядел на лиса.
– В каком смысле? Что такого плохого со мной произошло?
Но вместо ответа Улисс попросил его закончить свою повесть.