– И эта пленка состоит из нескольких кусков?
– Оригинал – да, но, послушав разговор, можно этого не заметить. Умелый звукотехник сократил оригинал примерно до двадцатиминутной беседы с четырьмя или пятью уличающими Бэйна фразами. Затем эту беседу переписали на новую пленку, которую сейчас выдают за оригинал.
– Как ты собираешься это доказать?
– Конечно, это будет непросто. Но у меня есть хорошая зацепка. И тут мне помог звукотехник.
– Что ты имеешь в виду?
– Подлинный разговор Фрича с Бэйном происходил в обычной комнате. Там голоса отражаются от стен. Когда говорит Нед Бэйн, слышно слабое эхо, иногда оно слышно и при словах Фрича. Но когда Фрич задает те вопросы, на которые Бэйн дает компрометирующие ответы, никакого эха не слышно. Значит, Фрич задавал вопросы в студии звукозаписи, стены которой не отражают звук, и вопреки всем его стараниям разница в звучании заметна даже неспециалисту.
Кроме того, очень внимательно слушая эту запись, я заметил, что Нед Бэйн сам нигде не упоминает об этих деньгах – он только подтверждает то, что говорит Фрич. Поэтому, думаю, в случае необходимости мы сможем доказать, что запись поддельная, но нам придется немного выждать.
– Почему?
– Я думаю, как только мы ушли, Броган позвонил Фричу и сказал примерно следующее: «Мейсон ухитрился стереть разговор на нашей пленке. Нам нужно записать еще одну копию. Старую пленку мы уничтожим. Я скажу Мейсону, что магнитофон был неисправен. Если даже Мейсон мне не поверит, он ничего не сможет сделать и доказать». Потом они запишут новую копию и будут утверждать, что именно ее я слушал, что дело не в пленке, а в магнитофоне.
Дрейк задумался.
– Ты и вправду не сможешь доказать, что это будет новая запись, Перри?
– Нет.
– Тогда чего ты добился, стерев старую запись?
– Броган теперь свяжется с Фричем и поможет нам на него выйти. Им придется делать новую запись с оригинала, который они хранят, по всей вероятности, в банке. Следуя за Броганом, а затем за Фричем, мы узнаем, какой это банк. Потом мы вызовем Фрича и попросим его принести катушку с пленкой, которая находится в сейфе таком-то хранилища банка такого-то. Это напугает их до смерти, так как им будет неизвестна степень нашей осведомленности.
– Но Броган еще не выходил из своей квартиры.
– Возможно, он не может связаться с Фричем.
– А твоя клиентка знает, что ты испортил эту запись?
– Да, но она не знает, как мне это удалось. Броган тоже не знает, и это его пугает. Он очень старался выведать у меня это.
– Ладно, мои люди на местах. Я только хотел уточнить у тебя кое-что. Ты уверен, что можно уловить разницу в звучании, когда Фрич задает свои коварные вопросы?
– По-моему, даже запись на этом вот миниатюрном магнитофоне достаточно хороша, чтобы услышать разницу. Конечно, нужно помнить, что запись велась с громкоговорителя и была сделана в квартире, а не в студии, но более высокое качество звучания вопросов Фрича все равно заметно. – Мейсон включил магнитофон на воспроизведение. – Видишь, качество звучания этой части разговора почти одинаково – это потому, что голоса Фрича и Бэйна одинаково отражаются от стен, – пояснил он Дрейку. – Здесь они говорят о фермерском хозяйстве. Теперь послушай вот это.
«Интересно, что будет, если кто-нибудь узнает, что я ограбил банк?» – неожиданно произнес голос Фрича.
Спокойно, словно речь шла о самом заурядном деле, Бэйн ответил: «А как они об этом узнают, Джей-Джей?»
Мейсон выключил магнитофон.
– Тебе понятно, что я имел в виду, Пол?
– Не уверен. Я очень хорошо слышал вопрос Фрича, но меня удивил ответ Бэйна – слишком уж тон беззаботный.
– Это потому, что разговор шел совсем о другом. Сейчас я включу еще раз. Слушай внимательно. Даже на этой копии можно уловить разницу. Фрич задавал свои вопросы в студии.
Дрейк слушал закрыв глаза, и на этот раз, когда Мейсон выключил магнитофон, Пол кивнул:
– Теперь я уловил, Перри. Действительно, разница в качестве заметна.
– Конечно, на оригинале она еще заметнее.
– Они смогут исправить это, если додумаются?
– Конечно. Они могут записать новый оригинал в обычной комнате и сделать новую копию. Но как бы они ни старались, в повторной записи вопросы будут отличаться от прежних темпом, тоном, интонацией. В этом и состоит выгода обладания моей копией. Если они хоть чуть-чуть изменят ее или Фрич изменит свои вопросы, я предъявлю ее и докажу, что это две разные записи. На это я рассчитывал, идя утром к Брогану. Я надеялся, что сделаю копию первой записи и заставлю их записать новую подделку, чем-то отличную от первой. Тогда я смог бы раскрыть всю их кухню.
– Конечно, это гораздо убедительнее, чем ссылаться только на разницу в звучании, – согласился Дрейк.
– Возможно, так оно и будет, но я не смог устоять перед искушением стереть запись под носом у Брогана.
– Он станет уважать тебя еще больше. Он…
Зазвонил телефон. Делла Стрит подняла трубку и, прикрыв ладонью мембрану, сказала:
– Вас спрашивает мистер Броган, шеф.
– Я поговорю с ним, – улыбнулся Мейсон. – Пусть Герти соединит его со мной. Хэлло, – сказал он в трубку.
– Хочу вам сообщить, что причина заключалась в неисправности магнитофона, – произнес голос Брогана.
– Я так и думал, – холодно сказал Мейсон. – Надеюсь, с пленкой все в порядке.
– Конечно. Просто был нарушен контакт, и звук не проходил в громкоговоритель. Сейчас магнитофон отремонтирован и готов к работе.
– Отлично. Где вы сейчас находитесь? У себя дома?
– Дома? – удивился Броган. – Конечно же нет, я в своем офисе.
– О, а я думал, что вы до сих пор возитесь с магнитофоном.
– Я отвез его в мастерскую, где и обнаружили причину поломки.
– То есть вы больше не слушали вашу пленку?
– Нет, но я слушал другую и знаю, что магнитофон работает.
– А вы уверены, что в результате поломки ваша запись не стерлась? Вы ведь не включали ее?
– Очень ненадолго, чтобы убедиться, что она цела.
– И как?
– Звучит как колокольчик. Великолепная запись.
– Извините, Броган, но мне нужно еще раз послушать ее, чтобы убедиться в этом.
– Пожалуйста.