Толстяк показал на окно, потом на пол, снова что-то сказал, засмеялся и жестами поинтересовался, не голоден ли Корум. Корум кивнул. Он действительно очень хотел есть.
Толстяк направился к двери, но Корум остановил его.
– Ралина? Джари? – спросил он в надежде, что имена окажутся знакомы человечку. Может быть, ему известно, где находятся его друзья. Но хозяин покачал головой, рассмеялся и закрыл за собой дверь.
Корум встал. Он был слаб, но не изможден. Он оделся, взял было кольчугу, но передумал и положил ее рядом со шлемом и поножами. Потом подошел к двери и приоткрыл ее. За дверью оказалась лестничная площадка, выкрашенная тем же, что и дверь, коричневым лаком; за ней – лестница, ведущая вниз. Он вышел на площадку и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз, однако увидел лишь следующую площадку. До него донеслись голоса – женский смех, смех толстяка. Он возвратился в комнату и выглянул в окно.
Дом стоял на городской окраине. Но город не был похож на знакомые ему города. У всех домов были красные островерхие крыши и стены из бревен и серого кирпича. Улицы вымощены булыжником, по которому с грохотом катили телеги. Большинство прохожих были одеты в более грубое платье, нежели толстяк хозяин, однако выглядели все весьма жизнерадостно и весело приветствовали друг друга, останавливаясь поболтать.
Город казался довольно большим. Вдалеке Корум разглядел крепостную стену и шпили каких-то довольно богатых зданий. Время от времени мимо окна проезжали экипажи, разодетые всадники – местная знать, а может, богатые купцы – проталкивались через толпу горожан.
Корум потер лоб, присел на краешек кровати и попытался сосредоточиться. Было очевидно, что он в другом Измерении, где нет борьбы между Законом и Хаосом. Все, насколько он мог судить, живут нормальной, спокойной жизнью. Однако и Хранитель Закона Аркин, и герцог Тир утверждали, что сражение идет во всех Пятнадцати Измерениях. Может быть, здесь властвует сам Аркин или кто-нибудь из его братьев, еще не сломленных Хаосом? Нет, вряд ли. Вдобавок он не понимал языка здешних жителей, а они – его. Такого с ним еще не бывало. Манипуляции Джари с кристаллами привели к ужасающим результатам. Корум оказался отрезан от всего, что ему было знакомо. Возможно, он так никогда и не узнает, куда попал. А значит, и Ралина, и Джари, даже если и остались в живых, тоже выброшены, как он, в каком-нибудь чуждом мире.
Дверь отворилась, в комнату вошел толстяк хозяин с не менее толстой женщиной в необъятной юбке. В руках у нее был поднос с мясом, овощами и фруктами. Кроме того, на подносе стояла дымящаяся миска с супом. Женщина улыбнулась Коруму и протянула поднос с таким выражением, будто собиралась кормить сидящего в клетке зверя. Но Корум улыбнулся и принял поднос с поклоном. Женщина постаралась не коснуться его шестипалой руки.
– Вы очень добры, – проговорил Корум, зная, что женщина не поймет и все-таки желая дать ей почувствовать его признательность. Они наблюдали, как он ест. Пища не отличалась изысканностью, но Корум был страшно голоден. Он старался не спешить и ел с изяществом, затем, также с поклоном, вернул поднос молчаливой чете.
Он съел слишком много и слишком быстро, а потому сразу же ощутил тяжесть в желудке. Человеческая пища ему никогда не нравилась, эта же оказалась грубее, чем всегда. Но он притворился, что восхищен, поскольку не часто встречал в последнее время доброе отношение.
Толстяк пытался о чем-то спросить:
– Фенк?
– Фенк? – переспросил Корум и покачал головой.
– Паннис?
Корум снова покачал головой. Толстяк спросил еще что-то в том же духе – каждый раз односложно, – и всякий раз Корум жестом показывал, что не понимает, о чем идет речь. Теперь наступила его очередь. Он перепробовал несколько слов на мабденском диалекте, происшедшем из языка вадхагов. Толстяк явно не понимал. Он показал на шестипалую кисть Корума, потом подергал за руку себя, постучал по руке ребром ладони – и Корум наконец догадался, что он пытается спросить, как Коруму отрубили руку и не является ли Рука Ринна протезом. Корум поспешно кивнул и улыбнулся, показав на свой глаз. Хозяин удовлетворенно кивнул. Вид у него был ужасно заинтригованный. Он осмотрел Руку Квилла с нескрываемым восхищением. Несомненно, он полагал, что это произведение человеческих рук, а Корум не мог объяснить ему, что Рука и Глаз достались ему при помощи волшебства. Толстяк жестами позвал Корума куда-то, и тот охотно последовал за ним вниз по лестнице, в комнату, которая оказалась мастерской.
И ему все стало ясно. Хозяин изготовлял искусственные конечности и экспериментировал с различного рода протезами: там были деревянные, костяные и металлические ноги, иные весьма хитроумные конструкции, кисти рук, вырезанные из слоновой кости, металлические на шарнирах, целые руки, ступни и даже нечто напоминавшее металлическую грудную клетку. Комната была завалена анатомическими рисунками и схемами, все они были выполнены в незнакомой, поразительной манере, и Корум смотрел на них как завороженный. Он увидел кипу манускриптов – пачки листов в кожаных переплетах – и раскрыл один из них. Это оказалась книга по медицине. И хотя книга сама по себе не отличалась изысканностью, а угловатые странные буквы были некрасивы, книга дышала мудростью – как и старые рукописи вадхагов, существовавшие до прихода мабденов. Корум похлопал рукой по книге и одобрительно хмыкнул.
– Хорошо, – сказал он.
Хозяин кивнул и тоже похлопал по кисти Корума. Корум даже улыбнулся, представив, что бы подумал хозяин, будь Корум в состоянии объяснить, каким путем она ему досталась. Бедняга, вероятно, пришел бы в ужас, а скорее всего решил, что Корум не в своем уме, как решил бы и сам Корум до того, как столкнулся с колдовством.
Корум позволил доктору осмотреть свою повязку и диковинный глаз под ней. Глаз озадачил толстяка еще больше, чем кисть. Он нахмурился и потряс головой. Корум опустил повязку на место. Ему даже почти захотелось продемонстрировать доктору подлинные способности Глаза Ринна и Руки Квилла.
Мало-помалу Коруму стало понятно, как он попал в этот дом. Очевидно, горожане нашли его без сознания и послали за доктором или даже принесли сюда. А доктор, одержимый навязчивой страстью к искусственным органам, был только счастлив приютить у себя Корума, хотя бог знает, что он подумал при виде доспехов и оружия Принца в Алом Плаще.
Теперь Корума начало мучить беспокойство и страх за Ралину и Джари. Если они здесь, в этом мире, он должен разыскать их. Возможно, Джари, так часто путешествовавший между Царствами, способен изъясняться на местном языке. Корум поднял чистый кусок пергамента и птичье перо (оно несколько отличалось от перьев, используемых мабденами), окунул перо в чернила и нарисовал картинку мужчины и женщины. Затем он поднял два пальца и показал на улицу, мимикой и жестами давая понять, что не знает, где они находятся. Доктор понимающе закивал, однако тут же изобразил, комически разведя руками, что ему ничего о них неизвестно, что он никогда не видел ни Ралину, ни Джари и что Корум был один, когда его обнаружили.
– Я должен поискать их, – сказал Корум настойчиво, показывая сначала на себя, затем на дверь.