– Невозможно, – проговорила Оуна. – Посох в его руках… Он уничтожит Гейнора, едва тот попробует применить его. Только глупец отважится на такой риск. Только глупец подвергнет свою жизнь такой опасности.
– Глупец – или Гейнор, – сумрачно заметил Эльрик.
– А что ему понадобилось у Серых Жил? – спросил я.
– – Могущество, – ответил Ученый Грина. – Власть над силами мироздания. Он сам в этом признался, когда предлагал нам поддержать его. Разумеется, мы отказались, и…
– Боги никогда этого не допустят! Ученого Грину как будто позабавили эти слова.
– Никто не допустит подобного, если он в здравом уме. Но существует теория, будто владыки Вышних Миров частично утратили рассудок, потому-то в мироздании и происходят события, прежде невозможные. А ведь скоро противостояние: все миры выстроятся в линию на великом поле времени. Возникнут новые реальности, определятся новые судьбы. Ваша линия – не единственная. Есть и другие. Множество других. И все они ведут к этому величайшему мгновению. Уже ничто не вечно, ничто не незыблемо, и верность Порядку оборачивается преданностью Хаосу. Гейнор служит одновременно тому и другому, точнее, использует и Порядок, и Хаос, стремясь стать единоличным правителем мироздания. Когда-то смертные и думать не смели о таком, не то что добиваться этого. Но теперь даже смертные готовы сокрушать основы мультивселенной.
– Гейнор не станет жертвовать собой, – сказала Оуна. – Раз у него ваш Посох, он наверняка полагает себя неуязвимым.
– Он жаждет власти. И наш Посох придает ему уверенности. Но я все равно не понимаю, чего он собирается достичь, выступая против Серых Жил. Его алчность погубит мироздание, ничего другого он не добьется.
– Он напоминает мне одного диктатора из моего мира, – негромко сказал я. – Этот человек безумен и утратил почти всякую связь с реальностью, но он стремится к власти и готов в своем безудержном стремлении уничтожать целые страны.
– Какие страшные существа, – Ученый Грина печально опустил голову. – Таких, как они, и близко нельзя подпускать к власти.
– Эхо за эхом, – задумчиво произнесла Оуна. – В скольких мирах, по-вашему, сейчас происходит то же самое, разыгрывается та же сцена? Мы уверены, что обладаем свободой воли, но у нас почти нет возможности изменить последствия наших действий, потому что эти действия, с отличиями от небольших до грандиозных, совершаются одновременно на бесчисленных уровнях мироздания.
Эльрик не выказал ни малейшего интереса к философии.
– Если Гейнора остановить здесь, – сказал он, – он потерпит поражение и в других мирах. По-моему, так. Ведь побеждал он сразу везде.
Оуна улыбнулась отцу:
– Тебе одному под силу изменить свою судьбу. Ни Эльрик, ни я не поняли, что она имела в виду. Мы озадаченно переглянулись и оба, не сговариваясь, махнули рукой.
– Гейнора нам не одолеть, – грустно сказал Ученый Грина.
– Как ему удалось похитить ваш Посох? – удивилась Оуна.
– Посох сам прыгнул ему в руки, – отозвался Ученый Грина. – Мы всегда подозревали, что он обладает собственной волей. И вот наши подозрения, к сожалению, подтвердились.
Речь шла о том переменчивом артефакте – ребенок превращается в чашу, чаша становится посохом – которым офф-моо манипулировали у меня на глазах. Они манипулировали? Или же это ими манипулировали? Я припомнил, как посох менял форму. По чьему велению?
– Он всегда сохраняет форму посоха? – поинтересовался я. Конечно, я видел, как посох менялся, но хотелось уточнить.
– Мы называем его Рунным Посохом, – сказал Грина. – У него несколько форм: посох, чаша, камень… Это один из главных стержней мироздания.
– Не его ли у меня на родине называют Граалем? – сразу вспомнился фон Эшенбах и наши семейные предания. – Вы были его хранителями?
– Да, – коротко ответил Ученый Грина. – И мы не оправдали доверия – в этом мире.
– То есть существуют иные версии Грааля, в других мирах?
Ученый покачал головой.
– Великий Посох – один, – проговорил он. – Он олицетворяет Равновесие. Кое-кто даже считает, что он и есть Равновесие. И его влияние простирается далеко за пределы мира, в котором он находится.
– По слухам, моя семья когда-то хранила Грааль, – поведал я. – Но его у нас забрали. Если верить легендам – потому, что мы тоже не оправдали доверия.
– Рунный Посох может менять форму и перемещаться по собственному желанию, – сказал Ученый Грина. – Некоторые верят, что иногда он принимает обличье ребенка. Почему бы и нет, если он и вправду способен принять любую форму, любой облик? Таким образом он защищает себя – и тех, кто почитает и охраняет его. И далеко не всегда очевидно, какую форму он примет.
– В каком облике он достался Гейнору? – спросила Оуна.
– В форме чаши, – ответил Грина. – Чудесной золотой чаши. С этой чашей и с двумя мечами Гейнор способен изменить судьбу мироздания; он обладает могуществом, прежде недоступным для смертных. А поскольку сами боги мало понимают, что творится вокруг, он может и преуспеть в своих намерениях. Ведь недаром говорят, что рано или поздно смертный уничтожит богов.
Последняя фраза показалась мне слишком книжной. Я отчетливо сознавал всю серьезность положения, однако не мог отделаться от ощущения, что на моих глазах разворачивается действие книги или фильма с мифологическим сюжетом. В моем мире хорошо известна легенда о Священном Граале и его способности исцелять мир, а смертный, уничтожающий богов и изменяющий мироздание, – это, помнится, из северной мифологии… Я встряхнулся, как мокрый пес. Ни дать ни взять, вагнеровские штучки. Я недолюбливал Вагнера, меня больше привлекали прозрачные звуки Моцарта и Листа, взывавшие и к рассудку, и к чувствам. Но Вагнера я тоже слушал. Может, я неким загадочным образом очутился в какой-то из его опер? Мысль эта заставила меня поежиться. Впрочем, все события «Кольца Нибелунга» – сущие пустяки по сравнению с тем, что мне довелось пережить в последнее время.
Я повернулся к Оуне.
– Вы что-то говорили относительно моей связи с Граалем? Что вы имели в виду?
– Не всякому выпадает честь служить Граалю, – сказала девушка.
Она больше не улыбалась. Судя по всему, она не предполагала, что Гейнор зайдет так далеко.
В воздухе вдруг разлился странный аромат – смесь тысячи запахов, причем среди них не было ни одного приятного. Аромат зла.
Я по-прежнему не мог понять, как Гейнор ухитрился одолеть офф-моо, и впрямую спросил об этом у Ученого Грины.
– Он еще нас не победил, – отозвался ученый. – Игра не окончена.
Ему, конечно, виднее, но, с моей точки зрения, победа одержана полная и безоговорочная.
Эльрик поинтересовался, давно ли ушел Гейнор и можно ли догнать его пешком.
– Он движется к Серым Жилам вместе со своей армией. В своем заблуждении, в своем безумном желании править миром он готов погубить нас всех. Если его не остановить, он так и сделает.