— Боже мой, — простонала Элейн и, оступаясь, пошла к выходу.
Маура слышала, как хлопнула дверь — это Элейн выскочила из затхлого помещения глотнуть свежего воздуха.
Сделать это придется сегодня, решила Маура, глядя на разлагающуюся ногу. Но в одиночку не справиться: ей понадобится помощь Элейн и Грейс, чтобы придерживать больного, иначе она не сможет остановить кровотечение. Маура посмотрела на девочку — та все еще мирно спала на диване. Можно ли положиться на Грейс? И хватит ли у Элейн сил держать его неподвижно, невзирая на рыдания, вопли и безжалостный скрежет пилы? Если они не выдержат, Маура может убить пациента.
Надев куртку и перчатки, она вышла из дома. Элейн стояла на крыльце, глубоко вдыхая морозный воздух, словно пыталась выветрить зловоние разлагающейся плоти из своих легких.
— Сколько ему осталось, как думаете? — тихо спросила Элейн.
— Не хочу ничего подсчитывать, Элейн.
— Но он умрет?
— Если ничего не предпринять.
— Но вы с Дугом уже предприняли что-то. Не помогло.
— Теперь нужен следующий шаг.
— Какой?
— Ампутация.
Элейн обернулась и посмотрела на нее широко раскрытыми глазами:
— Шутите?
— У нас нет другого выхода. Антибиотики кончились. Если ногу оставить, он умрет от септического шока.
— Но раньше вы были против операции! Дугу даже пришлось вас уговаривать.
— С тех пор ситуация сильно ухудшилась. Теперь нам надо не ногу его спасть, а жизнь. И мне нужно, чтобы вы его держали.
— Я не справлюсь одна!
— Грейс вам поможет.
— Грейс? — презрительно фыркнула Элейн. — И вы думаете, этой капризной девчонке можно доверить хоть что-нибудь?
— Мы ей объясним, что от нее требуется. Скажем, что это очень важно.
— Я знаю ее лучше, чем вы, Маура. Она вертит отцом, как хочет. Он готов в лепешку расшибиться ради своей капризной принцессы. Лишь бы она была счастлива и не вспоминала о том, что мать их бросила.
— Вы ее недооцениваете. Может, Грейс и ребенок, но она смышленая. Она поймет, что поставлено на карту.
— Да ей все равно! Разве вы не видите? Ей абсолютно наплевать на всех, кроме себя любимой. — Элейн покачала головой. — Не стоит полагаться на Грейс.
Маура вздохнула.
— Если у меня будет только один помощник — вы, тогда нам понадобится веревка. Чтобы можно было привязать его к столу.
— Вы действительно собираетесь проделать все это?
— А что мне еще остается? Стоять и смотреть, как он умирает?
— Но ведь сегодня за нами могут прийти. В ближайшие часы они могут быть здесь.
— Элейн, давайте смотреть на вещи здраво.
— Еще один день ведь ничего не решает? Если они придут завтра, все равно это уже скоро.
— Дуг ушел два дня назад. Что-то произошло. — Маура помолчала: очень не хотелось признавать очевидное. — Думаю, он не смог позвать на помощь, — тихо добавила она. — И мы остались одни.
В глазах у Элейн заблестели слезы, она поспешно отвернулась и уставилась на снег.
— А если вы это сделаете? Если отрежете ему ногу, насколько велики его шансы выжить?
— Без антибиотиков, боюсь, шансов у него мало. Как бы мы ни старались.
— Тогда зачем подвергать его операции? Если он все равно умрет, зачем еще и мучить его?
— Потому что не знаю, как еще помочь ему, Элейн. Либо операция, либо мы сдаемся.
— И все-таки Дуг мог позвать на помощь…
— Они бы уже были здесь.
— Надо дать ему время.
— Сколько же еще ждать, прежде чем вы поймете то, что и так ясно? Никто за нами не придет.
— А мне не важно, сколько придется ждать. Боже мой, да вы хоть понимаете, о чем говорите? Вы что, серьезно собрались отрезать ему ногу? — Элейн вдруг качнулась и прислонилась к деревянному столбу, словно ноги ее не держали. — Я не буду вам помогать, — тихо сказала она. — Простите.
Маура отвернулась и посмотрела на дорогу, уводившую из долины. Был ясный солнечный день, снег искрился и слепил глаза. Она прищурилась. У нас осталась еще одна, последняя возможность, подумала она. Если этого не сделать, Арло умрет. Может, не сегодня и даже не завтра, но уже по запаху в этой комнате Маура чувствовала неизбежность того, что их ждет, если она не предпримет этой попытки.
— Нужно как можно чаще поить его, — сказала она Элейн. — Пока он в сознании и может пить, давайте ему понемножку подслащенную воду. И еду, если сможет глотать. Из обезболивающих у нас остался только тайленол, зато много.
Элейн нахмурила брови.
— Зачем вы все это мне говорите?
— Потому что вы остаетесь за главную. Просто ухаживайте за ним. Пока это все, что вы можете сделать.
— А вы?
— Мои лыжи привязаны к багажнику внедорожника. Я возьму с собой все для ночевки, на случай, если не успею до наступления темноты.
— Вы собираетесь на лыжах спуститься с горы?
— Хотите попробовать сами?
— Если уж Дуг не сумел…
— Кто знает, может, произошел несчастный случай. Может, он лежит сейчас где-нибудь в сугробе со сломанной ногой. Тогда мне надо выходить поскорее, пока у меня целый день в запасе.
— А если вы тоже не вернетесь?! — воскликнула Элейн в отчаянии.
— У вас тут есть достаточно еды и куча дров. Вы с Грейс сможете продержаться еще много месяцев. — Маура взялась за ручку двери.
— Погодите. Я должна сказать вам кое-что.
Маура помедлила на крыльце, обернулась:
— Что такое?
— Мы с Дугом никогда не были вместе.
— Я слышала, что вы сказали Арло.
— Это правда.
— Какое это имеет значение?
— Я думала, вам интересно знать.
— Честно говоря, Элейн, что было или чего не было между вами и Дугом, мне абсолютно без разницы. — Маура сделала шаг к двери. — Все, что меня сейчас интересует, — как сделать так, чтобы мы выбрались отсюда живыми.
На сборы ушел целый час. Маура сложила в рюкзак еду, запасные носки и перчатки, свитер. Туда же сунула найденные в гараже кусок брезента и спальный мешок, надеясь все же, что они ей не пригодятся. Если повезет, она выберется к подножию горы до наступления темноты. Ее мобильный телефон совсем разрядился, и Маура оставила его Элейн вместе со своей сумочкой, а с собой взяла только деньги и документы. Когда тебе предстоит пятидесятикилометровый переход, даже полкилограмма лишнего груза может оказаться перебором.