— Молю, сир, поручить это дело лично мне.
— Ты — один из наших лучших военачальников, герцог Край. Мы хотим использовать тебя и твоих денледисси в основном сражении.
— Пока жив колдун Корум, всем нам грозит смертельная опасность. Я знаю, что говорю, великий король! Он могущественный враг, и справиться с ним, возможно, будет тяжелее, чем захватить Лайвм-ан-Эш, — С одним искалеченным шефанго? Как так?
— Он заключил союз с Повелителем Закона. У меня есть доказательства. Мой раб-надраг видел, как это произошло, своим вторым зрением.
— Где этот надраг?
— За дверью, сир. Я не осмелился осквернить твой взор видом столь грязного животного без твоего соизволения.
— Пусть он войдет.
Бородатые воины, как один, уставились на дверь с чувством отвращения и любопытства. Звездные стражники не шелохнулись. Король Лир уселся на трон и протянул кубок одной из девиц.
Дверь открылась.
Существо, чем-то напоминающее человека, вошло в зал. Ряды воинов разомкнулись, и оно, подобострастно кланяясь на каждом шагу, стало медленно идти вперед.
У него было темное лицо с плоскими чертами и заросший волосами низкий лоб.
Куртка и брюки из тюленьей кожи висели на нем мешком.
Король Лир-а-Брод с отвращением скривил губы. Он нетерпеливо махнул рукой герцогу Краю.
— Пусть твой раб говорит, что знает, и убирается вон. Гландит вытянул руку и крепко ухватил надрага за жесткие волосы.
— Говори, падаль, моему королю, что ты увидел своим уродским зрением!
Надраг открыл рот, но от страха не смог вымолвить не слова.
— Говори! Живо!
— Я… я видел другие измерения…
— Ты видел Ифсрарн? Ад? — в ужасе пробормотал король.
— Другие измерения… — надраг вздрогнул и испуганно кивнул. — Да, Иффарн, Ад. Я разговаривал с одним… дьяволом.
Он сказал мне, что Повелитель Хаоса Ариох…
— Он имеет в виду Повелителя Мечей, Арага, — пояснил Гланднт. — Великого Старого Бога.
— Дьявол сказал мне, что Ариоха Арага обил один вадаг, принц Корум.
Повелитель Закона вновь правит нашими Пятью… нашим миром. — Надраг судорожно вздохнул и умолк.
— Рассказывай! Все рассказывай! — свирепо выкрикнул Гландит, дергая его за волосы. — Не вздумай лгать моему королю!
Что ты узнал о мабденах?
— Повелитель Закона Аркин еще не полностью захватил власть в свои руки. Он собирается сделать это с помощью смертных, в том числе Корума и мабденов из Лайвм-ан-Эша, которые будут служить ему верой и правдой.
— Значит, мы были правы! — торжественно объявил король.
— Мы хорошо сделали, что подготовились к войне! Придется уничтожить мягкотелых дегенератов, собирающихся служить Закону!
— Ты согласен, что мой долг — убить Корума? — вкрадчиво спросил Гландит-а-Край.
Король нахмурился и пристально посмотрел в глаза своему подданому.
— Хорошо, — сказал он после непродолжительного молчания.
— Действуй! — Он махнул рукой. — И убери с глаз моих этого вонючего надрага Пришло время совершить обряд вызывания Собаки и Рогатого Медведя!
Сидя на высокой балке, кот внезапно почувствовал, что шерстка его вздыбилась. Базилий уже не один раз хотел покинуть Зал Приемов, но он был котом исполнительным и очень любил своего хозяина, а Джерри строго-настрого приказал ему увидеть и услышать все, что происходило на собрании в Каленвире.
Мабденские воины отошли к стенам, король Лир-а-Брод покинул свой трон, голые девки куда-то исчезли. Центр зала опустел.
Наступила мертвая тишина, Король Лир, окруженный Хмурой Стражей, громко хлопнул в ладоши.
Двери распахнулись настежь, и в зал ввезли большую клетку, в которой находились дети, молодые девушки и несколько юношей крестьянского сословия.
Взрослые давно уже не пытались утешить детей и, уцепившись за прутья, с отчаянием смотрели на своих мучителей.
— Ага! — восхищенно вскричал Лир. — Нежная пища, вкусная пища! Лакомый кусочек для Собаки и Медведя! — Он сделал шаг вперед, и Звездные Стражники, как один, шагнули вслед. Король внимательно оглядел пленников и облизнул губы.
— Пусть мясо поджарят, — приказал он. — Сладкий запах дойдет до Иффарна и возбудит аппетит Богов. Они придут к нам!
Одна из девушек громко вскрикнула и упала в обморок. Юноши склонили головы и заплакали. Дети испуганно смотрели по сторонам, не понимая, что их ждет.
Сквозь верхние прутья клетки были продеты веревки, перекинутые через балку, и слуги начали тянуть за них, поднимая несчастных крестьян к потолку.
Кот сжался в комочек, но не покинул свой наблюдательный пост.
Глаза мабденских воинов возбужденно блестели. Слуги внесли большую жаровню, поставили ее под клетку и вылили на раскаленные угли кувшины с маслом.
Пламя столбом поднялось в воздух. Обезумевшие пленники дико кричали.
Король Лир-а-Брод весело хохотал.
Гландит-а-Край вторил своему королю.
Герцоги, графы, генералы вторили королю и Гландит-а-Краю.
Крики жертв постепенно утихли. Огонь слегка потрескивал, пахло горелой человеческой плотью.
Смех тоже утих, и в зале воцарилась мертвая тишина. Мабденские военачальники застыли в напряженном ожидании.
В городе Каленвире, в замке короля Лир-а-Брода, в Тронном Зале раздался вой.
На всякий случай кот отбежал поближе к коридору.
Вой нарастал. Он леденил кровь. Светильники и факелы внезпно погасли. Зал погрузился во тьму.
Жуткий вой слышался со всех сторон, то затихая, то усиливаясь. Затем послышалось грозное рычание.
Эти звуки издавали Собака и Рогатый Медведь — темные и страшные Боги мабденов.
Стены зала содрогнулись. Помост, на котором стоял трон, слабо осветился. В радужном сиянии, раздражающем глаз, на помосте появилось огромное существо, которое, словно пародируя Человека, встало на задние лапы и вытянулось во весь рост. Открыв пасть, оно поворачивало голову то в одну, то в другую сторону, жадно принюхиваясь. Собака замотала головой; из горла ее вырвалось рычание.
Ответное рычание, куда более грозное, раздалось с другой стороны трона.
Свет сгустился, превратился в. громадного черного медведя с длинными рогами, загибающимися к шее. Медведь злобно наморщил нос, обнажив большие острые клыки, схватил лапой закопченые прутья клетки и притянул ее к трону.
Собака и Медведь с жадностью накинулись на еду, запихивая в рот куски мяса, хрипя и чавкая, хрустя костями, вылизывая кровь.
Насытившись, Неразумные Боги неразумных мабденов уселись на помосте и уставились на молчаливых, перепуганных насмерть воинов.