– Ну, полагаю, что нет.
– Значит, этот надрез мог быть сделан любым ножом?
– Ну, в общем, да. Полагаю, что так.
– Мы не имеем ничего, что указывало бы на время, когда этот надрез мог быть сделан?
– Нет, сэр.
– Значит, этот надрез мог быть сделан в любое время любым ножом?
– Да, сэр.
– И клочки перьев, обнаруженные на теле покойного, могли быть от любого страусового пера. Это верно?
– Да, это верно, – подтвердил доктор в полном раздражении.
– У меня все, – закончил Мейсон, улыбнувшись присяжным.
И примечательно, что двое или трое членов суда присяжных без всякого смущения ответили на его улыбку.
Гамильтон Бергер совершенно очевидно намеревался таким образом построить разбор дела, чтобы восстановить членов суда присяжных против адвоката сразу же после начала слушания дела. Теперь, когда эта попытка не удалась, окружной прокурор вернулся к обычному разбирательству. Он представил фотографии тела в том виде, как оно было найдено в номере отеля. Затем в очередной раз обрисовал впечатляющую картину как раз к тому времени, когда подошел час перерыва.
– Я вызываю Сэмюела Микера, – объявил он.
Сэмюел Микер занял место свидетеля, представился, назвал свой возраст, место жительства и род занятий, сообщив, что является служащим отеля.
– Кем вы работаете в отеле? – спросил окружной прокурор.
– Я гостиничный детектив, сэр.
– Какой гостиницы?
– Отель «Ричмелл».
– Это тот самый отель, где было обнаружено тело Джона Каллендера?
– Да, сэр.
– Далее. Вы выполняли свои функции гостиничного детектива шестнадцатого и семнадцатого сентября?
– Так точно, сэр.
– Я призываю вас вспомнить предельно точно события, которые имели место рано утром семнадцатого сентября. Вы можете рассказать нам что-нибудь о том, что произошло?
– Да, сэр.
– Прошу вас.
– В общем, в ту ночь двадцать минут третьего эта молодая женщина появилась в холле отеля.
– Когда вы сказали «эта молодая женщина», кого вы имели в виду?
– Ту молодую женщину, которая находится здесь.
– Вы имеете в виду обвиняемую, Лоис Фентон?
– Совершенно верно, ее, сэр.
– В таком случае именно ее вы имеете в виду, когда говорите: «Эта молодая женщина появилась в холле отеля»?
– Да, сэр, совершенно верно.
– И что она делала?
– Она направлялась к лифту. Я поговорил с ней, спросил, есть ли у нее номер в отеле, она сказала, что нет, но что она хотела бы встретиться с одним из постояльцев отеля. Принимая во внимание то, что было очень поздно и что это не совсем обычное время для женщины встречаться с кем-либо из постояльцев отеля, я потребовал, чтобы она назвала мне его имя.
– Она сделала это?
– Да, сэр.
– И какое имя она назвала?
– Джон Каллендер.
– Что вы предприняли затем?
– Я спросил, ожидает ли ее Джон Каллендер, и она ответила, что да, тогда я настоял, чтобы мы вместе подошли к одному из внутренних телефонов, я поднял трубку и попросил соединить меня с номером Джона Каллендера. Через минуту Джон Каллендер ответил, и я сразу же передал трубку этой молодой леди.
– Так, а теперь давайте точно выясним одну вещь, – сказал Бергер. – Каждый раз, когда вы произносите «эта молодая женщина», кого вы имеете в виду?
– Обвиняемую, Лоис Фентон, которая здесь находится.
– Хорошо, вы имеете в виду находящуюся здесь обвиняемую, Лоис Фентон.
– Совершенно верно.
– Итак, вы передали ей трубку сразу же, как услыхали голос Джона Каллендера?
– Да, сэр. Ну разумеется, я мог слышать только то, что говорила она.
– Я понял. Продолжайте.
– Ну, в общем, эта молодая женщина, то есть Лоис Фентон, обвиняемая, которая находится здесь, сказала, что она в холле, что у нее сложности с гостиничным детективом, который ее остановил и захотел удостовериться, что у нее действительно назначена встреча, что позвонил ему гостиничный детектив и что она через минуту будет у него.
– Вы не слышали, что ответил на это Каллендер?
– Нет, я только слышал, как она сказала, что поднимается к нему. Затем она повесила трубку. Все было как полагается. Что касается меня, то я сделал свое дело. Видите ли, мистер Каллендер был на особом положении в отеле, то есть он мог себе позволить то, что обычным постояльцам запрещалось. Понимаете, в отеле нашего класса стараются, чтобы постояльцы имели полный комфорт, но мы также стремимся к тому, чтобы ничто не потревожило других постояльцев, особенно какие-то шумные посетители и все такое. Конечно, мистер Каллендер был всегда прекрасным постояльцем во всем, что касалось подобных вещей. Он был, в общем, ночной птицей и мог заниматься делами до глубокой ночи, к нему приходили люди в любое время. Иногда даже в два или три часа ночи, иногда даже позднее, но он всегда соблюдал правила и никогда не занимался ничем незаконным, и мы не могли предъявить ему никаких претензий.
– Я делаю вывод, что за мистером Каллендером номер сохранялся постоянно?
– Да, сэр. Совершенно верно.
– Итак, обвиняемая повесила трубку. Что она предприняла после этого?
– Направилась к лифту и поднялась на пятый этаж.
– Откуда вы знаете, что на пятый?
– Я наблюдал за счетчиком этажей, чтобы точно определить, на какой этаж она поднялась.
– Было ли у нее что-нибудь в руках?
– Да, сэр.
– Что именно?
– Черный скрипичный футляр.
– Он выглядел тяжелым или легким – по тому, как она несла его?
– Протестую, – сказал Мейсон. – Этот вопрос, если ваша честь не возражает, требует мнения свидетеля и определения характера улики.
– Протест поддерживается.
– Вы знаете, когда она спустилась вниз? – продолжал Бергер.
– Да.
– Когда?
– Чуть позже двух тридцати трех. Так получилось, что я взглянул на часы как раз тогда, когда она появилась.