Наступило молчание. Адалят обернулся, посмотрел на Стольникова.
— Это правда? — голос у него предательски дрогнул. Он был потрясен не убийством брата, не покушением на жизнь его племянницы или ранением Стольникова. Его потрясло известие о предательстве Кязима.
— Я не понял, что вы говорили, — равнодушно ответил Стольников.
— Это правда, что Кязим предатель и стрелял в тебя?
— Правда.
— Где он сейчас?
— Откуда я знаю.
— А где Ирада?
— Сбежала. Он хотел застрелить и ее. Она знала, что он предатель.
Адалят сжал губы. Рушились основы его мироздания. Один из самых близких людей его брата оказался предателем. А другой, бывший офицер милиции и инородец, которому он никогда не верил, подставил свое тело, защищая его племянницу от чеченца.
— Тебя ранил Кязим? — спросил он, уже окончательно поверивший в эту чудовищную весть.
— А ты думал, я притворяюсь? — спорить не было сил, Стольников потерял слишком много крови.
Адалят хотел спросить еще что-то, но в этот момент увидел около окна Цапова и незнакомого полковника. Он рванулся к Цапову. Если бы его не схватили собственные телохранители, он вцепился бы в подполковника.
— Ты, — прошипел Адалят, — ты еще живой? Я тебя предупреждал, Цапов, чтобы ты больше никогда не появлялся рядом со мной. Время твоей жизни закончилось.
Подполковник хладнокровно смотрел на вырывавшегося из рук охранников младшего брата погибшего.
— Ты неисправим, — сказал он, — у тебя брат погиб, твоя племянница пропала, а ты думаешь только о том, как отомстить мне. Или это я убил твоего брата?
— С этим я разберусь и без тебя, — закричал Адалят, — а ты должен помнить, что времени у тебя больше нет. Ты покойник, Цапов, ты уже живой покойник. Тебя разрежут ножом, как барана.
— Увидим, — Цапов смотрел ему в лицо, и это еще больше злило Адалята Махмудбекова. Сошлось все. И смерть старшего брата, и исчезновение Ирады, и предательство Кязима, и собственные неприятности, и даже ночь, проведенная в КПЗ. Адалят вырывался из рук своих людей, хрипел, ругался. Потом вдруг успокоился.
— Когда я могу получить тело брата? — спросил он, обращаясь к полковнику и как бы не замечая Цапова.
— Когда разрешит прокурор, — ответил полковник. Адалят перевел взгляд на Цапова, пробормотал какое-то страшное проклятье и ушел в сопровождении своих людей. Цапов подошел к Стольникову.
— У тебя теперь враг на всю жизнь, — пробормотал Слава. — нужно быть осторожнее.
— У него сейчас забот и без меня хватает, — отмахнулся Цапов, — ему еще нужно справиться с Жеребякиным. А вот потом он, конечно, возьмется и за меня.
Ты как думаешь, его признают преемником старшего брата?
— Думаю, нет. Он мелковат для этого. Да и в Москве его плохо знают.
Поэтому его пока не поддержали другие кавказские группировки. Но это только пока.
— Поедем домой, Слава, — предложил Цапов, — тебе здесь делать нечего.
Если я правильно понял, тебя только что уволили.
— От этого мне не легче, — тяжело поднимаясь, проговорил Стольников, — все равно нужно искать девочку. Жалко ее, она, видимо, только мне и поверила. У нее были такие глаза, когда она увидела рядом со мной этого подонка. Хорошо, что он в меня стрелял.
— С ума сошел?
— Нет, правда, хорошо. Она видела, как он в меня стрелял. Значит, поймет, что мы с ним не заодно. А это ведь самое важное, Костя, чтобы у нее еще вера оставалась. Она мне может по телефону позвонить. Черт возьми, мои мобильный аппарат прострелен, а я совсем об этом забыл. Нужен срочно новый аппарат. Вдруг она захочет снова меня найти?
Цапов взял за руку своего бывшего напарника с одной стороны, Джафар помог с другой. Так он и шел по коридору, поддерживаемый с одной стороны подполковником милиции, с другой — бандитом-боевиком. Словно сама жизнь Стольникова Рассекалась в этом коридоре на две части. Они прошли к лифту, спустились вниз, подошли к машине подполковника.
— Спасибо тебе, Джафар, — поблагодарил чеченца Стольников, — собери еще раз всех людей и скажи, чтобы искали Ираду. Пусть возьмут машины и поездят по городу.
— Я буду искать ее, — пообещал Джафар, — и Кязима, — добавил он мрачно. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет, спасибо. Найдите Ираду, Джафар, ей сильно досталось в эти дни.
Он сел в автомобиль Цапова.
— Есть прием — такой же лом, — пробормотал Стольников.
— Что ты все время бормочешь? — удивился Цапов. — Думаю, Костя, просто думаю вслух. У меня, кажется, полилась идея.
Адалят Махмудбеков вернулся в ресторан «Серебряное копье» весь красный от гнева. Нужно было распорядиться о достойных похоронах. По строгим мусульманским правилам пить на поминках нельзя, но стол должен быть очень богатым, чтобы поминовение было достойным. Нужно подготовить все для организации похорон, отправки тела на родину. Адалят понимал, что ему придется поехать в Чечню самому. Но он понимал и другое. Не отомстив за брата, уехать из Москвы он не мог.
Уже через несколько часов он знал, что непосредственным руководителем операции по устранению его брата был некий Борис, имя которого произносили с некоторой долей страха и уважения. Борис был профессиональным киллером и, мало того, руководителем крупного отряда боевиков, наводившего ужас на подмосковные районы. Он пользовался безусловной поддержкой Жеребякина и часто выполнял его заказы. Это было все, что удалось узнать Адаляту, но и этого вполне достаточно, чтобы нанести ответный удар. Он знал, что обязан отомстить, иначе душа его брата будет требовать мщения с небес.
И поэтому он позвонил по известному ему телефону. Он вызвал к себе человека, прилетевшего из Баку. Это был один из тех самых двоих гостей, о которых сообщило в ФСБ Министерство национальной безопасности Азербайджана. Тот приехал на встречу один, поднялся в ресторан и встретился с Адалятом. Ни Адалята он не произвел никакого впечатления. Обычный, нормальный человек, к тому же еще и в очках. Он колебался, можно ли доверять такому столь ответственное поручение. С другой стороны, друзья убеждали его, что заказы, переданные через этого человека, всегда выполняются. Во всех случаях.
Стопроцентное исполнение заказов и гарантия их выполнения были фирменным знаком прибывших профессионалов.
Адалят не стал долго распинаться. Он просто достал несколько фотографий Бориса, уже полученных к тому времени его людьми. И положил их перед профессионалом.