А напротив него на другой койке лежал Оникс. Он лежал на спине и смотрел во тьму. Точнее, он думал, что глаза его открыты и он не спит, а на самом деле ему виделось, как множество маленьких тонких шнурков или веревок обвивают его плечи, ноги, руки, голову, туго стягивают их, а концы всех этих веревок уходят куда-то во тьму, распростершуюся над морем и над сушей, надо всем миром. И эти веревки куда-то тянут его. Оникса, да с такой силой, что и сам, и этот корабль вместе со всеми своими пассажирами тоже потихоньку, незаметно подтягиваются к тому месту, где море превращается в обширную песчаную отмель, и вот уже корабль проплывает неслышно прямо по этим пескам, и это очень странно, и Ониксу хочется крикнуть, но он не может ни заговорить, ни что-либо сделать, потому что веревки намертво впились в его губы, стянули челюсти, превратили в узкие щелки глаза…
Лебаннен спустился в каюту уже за полночь и лег, чтобы хоть немного поспать до рассвета. Ему хотелось, чтобы к тому моменту, когда покажется вершина Холма Рок, голова у него была свежая.
Он заснул быстро и крепко, и сны его были мимолетны и переменчивы: высокий зеленый холм над морем… какая-то женщина, которая ему улыбается и, подняв руку, показывает ему, что может заставить солнце подняться… некий истец во дворце правосудия в Хавноре, от которого он, король, к своему ужасу и стыду, узнает, что половина населения королевства умирает от голода в запертых подвалах собственных домов… какой-то ребенок, который громко зовет: «Иди ко мне!» – но он так и не может отыскать это дитя… Во сне Лебаннен крепко сжимал правой рукой тот камешек-амулет, что всегда носил на груди.
В каюте на корме, прямо над спящими мужчинами, спали женщины, и им тоже снились сны. Сесеракх поднималась в горы; это были прекрасные пустынные горы ее любимой родины, но шла она по запретной драконьей тропе. Человек не смел даже ступать на эту тропу, даже пересекать ее. Но пыль на тропе была такой мягкой и теплой под ее босыми ногами, что она продолжала подниматься по драконьей тропе, хотя и понимала, что не должна этого делать. А потом посмотрела вверх и увидела, что горы вокруг совсем иные, незнакомые ей, черные, страшные, отвесные скалы сменяются бездонными пропастями… На такие вершины ей ни за что не взобраться! И все же она должна взобраться на них!..
А Ириан снилось, что она радостно парит на штормовом ветру, а буря злится и швыряет целые пучки молний прямо в ее крылья, заставляя спускаться все ниже и ниже, к самым тучам, и она, чувствуя это, видит вдруг, что это вовсе не тучи, а черные скалы, черная извилистая горная гряда с отвесными кручами. И тут оказывается, что крылья ее окончательно прибиты к телу молниями, и она падает…
Техану видела во сне, что ползет на четвереньках по какому-то туннелю глубоко под землей. Там не хватает воздуха, трудно дышать, да и сам туннель становится все уже, все теснее, и повернуть назад невозможно. Но сверкающие корни деревьев, проросшие сквозь стены туннеля и уходящие куда-то вглубь, дают ей возможность еще немного подтянуться, еще немного проползти вперед, в темноту…
А Тенар снилось детство. Она карабкалась по ступеням Трона Безымянных в священных Гробницах Атуана и была такая маленькая, а ступеньки – такие высокие, и она всползала на них с огромным трудом. Но когда она достигла четвертой ступени, то не стала оборачиваться и ждать, как ей велели жрицы, а поползла дальше – еще одна ступень, еще одна и еще… Ступени были покрыты такой густой пылью, что в ней скрывались всякие следы, и Тенар чувствовала, что добралась уже до таких ступеней, на которые никогда не ступала ничья нога. Она торопилась, зная, что за Незанятым Троном Гед что-то оставил или потерял, что-то очень важное для миллионов людей, и она должна непременно это найти. Вот только она не знала, что это такое. «Камешек, камешек», – твердила она про себя, но за троном, когда она наконец доползла, была только пыль. Засохший совиный помет и пыль.
В своем алькове, в доме Старого Мага над водопадом, на острове Гонт, спал Гед, и ему снилось, что он по-прежнему Верховный Маг Земноморья и разговаривает со своим другом Торионом. Они неторопливо идут по коридору, стены которого расписаны рунами, к той просторной комнате, где всегда собираются Девять Мастеров. «У меня совершенно не осталось волшебного могущества, я истратил всю свою силу, – честно признается он Ториону. – Это продолжалось долгие годы, но теперь…» И Заклинатель говорит ему с улыбкой: «То был всего лишь сон, ты же знаешь». Но Геда почему-то очень тревожат длинные черные крылья у него за спиной, которые волочатся по полу. Он все время пожимает плечами, пытаясь их приподнять, но они висят совершенно безжизненно, точно пустые мешки. «А у тебя крылья есть?»– спрашивает он Ториона, и тот благодушно отвечает: «Да, конечно, – и показывает, как крепко эти крылья привязаны у него к спине и к ногам множеством маленьких тонких веревочек или шнурков. – Вот. Меня отлично запрягли!» – говорит он.
А в Имманентной Роще на острове Рок спал под деревьями Азвер Путеводитель – он спал прямо под открытым небом на поляне, как часто делал летом. На ночлег он устроился ближе к восточной опушке леса, где сквозь листву можно было видеть небо и звезды. Там его сон всегда был легок и прозрачен, и душа легко переходила из состояния задумчивости к состоянию сна и обратно, направляемая перемещением звезд на небосклоне и шорохом листьев, когда они как бы менялись местами в своем нескончаемом танце. Но сегодня ночью в небе не было звезд, и листья висели совершенно неподвижно, и, посмотрев вверх, Азвер увидел абсолютно черное небо, подернутое дымкой, сквозь которую просвечивали звезды – маленькие, яркие и совершенно неподвижные. И он почему-то знал, что и восхода солнца тоже не будет…. И сразу сел, проснувшись, и стал пристально вглядываться в слабый мягкий полусвет, что всегда царил под деревьями в Роще. Сердце его билось медленно и тяжко.
В Большом Доме спящие ученики Школы вертелись во сне и громко вскрикивали: им снилось, что они должны идти сражаться с целой армией неприятеля и бой состоится на какой-то обширной, покрытой серой пылью долине, но воины, с которыми им предстоит сразиться, все сплошь старики, слабые, больные люди или плачущие дети…
Мастерам Рока снилось, что какой-то корабль плывет к ним по морю, нагруженный тяжело и низко осевший в воде. Одному из волшебников снилось, что груз корабля – это черные камни. Другому – что это пылающий огонь. А третьему – что этот корабль нагружен снами или мечтами.
Семеро Мастеров, что спали в Большом Доме, проснулись один за другим в своих каменных кельях, зажгли волшебные огоньки, встали и обнаружили, что Мастер Привратник давно поднялся и ждет у дверей. «Король приедет на рассвете», – сказал он им с улыбкой.
– А вот и Холм Рок! – сказал Тосла, указывая на далекую, светлую и странно неподвижную волну, поднявшуюся на юго-западе над другими, более темными морскими волнами. Лебаннен, стоявший с ним рядом, промолчал. Облака совершенно рассеялись, и рассветное небо вздымалось чистым, бесцветным куполом над бескрайним пространством вод.
Восточный край неба медленно желтел. Лебаннен посмотрел на корму. Две молодые женщины уже проснулись и вышли из каюты на палубу; высокие, босоногие, они стояли у поручней и смотрели на восток.