Ледяной призрак некоторое время висел рядом, повторяя земмурское имя, будто играл со Стервятником, а потом исчез, оставив о себе воспоминание столь же смутное, как мимолетный сон.
Утром Люгер решил, что ночной визит и был сном, но, коснувшись рукой одеяла, он обнаружил, что вся правая сторона кровати холодна, словно скованная зимней стужей земля.
* * *
Поворачивая на едва заметную боковую дорогу, Слот испытывал противоречивые чувства – радость возвращения, тревогу, любовь и почти окончательную уверенность в грядущей беде. На какую-то минуту ликование безраздельно охватило его, он почувствовал себя королем, отвоевавшим свое королевство, однако затем вспомнил, насколько это королевство ущербно…
За частоколом темных стволов промелькнул знакомый угловатый силуэт, и вскоре Люгер увидел свой дом, притаившийся в глухом уголке леса. Замшелые камни были выбелены лунным светом. Одно из чердачных окон казалось похожим на далекое зеркало, которое отражало голубоватое сияние.
Когда Стервятник въехал в аллею, ведущую к дому, в кронах старых деревьев внезапно пронесся и тут же стих ветер: шелест листьев был похож на горестный вздох, которым нечисть встретила человека.
Мгновенно пробудившийся инстинкт заставил Люгера пришпорить лошадь, и та рванулась вперед, а всадник, еще не знавший, кто напал на него, выдернул меч из ножен. Во всяком случае, он попытался отвлечь внимание нападавших от кареты и этим спас свою правую ногу, а может быть, и жизнь.
Яростный храп зверя слился со слабым криком Сегейлы. Кабан промахнулся, и удар его клыков пришелся в лошадиный живот. Люгер был выброшен из седла. Рухнув на землю, он на какое-то время потерял сознание, но не выпустил из руки меч. Придя в себя, он увидел, как что-то огромное и темное, заслонившее полнеба, стремительно надвигается на него. Еще немного, и он был бы раздавлен падающей лошадью. Кровь животного пролилась горячим дождем, забрызгав его лицо. Стервятник успел откатиться в сторону и поднялся на ноги, все еще чувствуя себя полутрупом после удара о землю.
Гигантский кабан, достигавший в холке человеческого плеча, медленно приближался к нему, и меч выглядел жалкой игрушкой рядом с этим могучим зверем. Люгер понял, что вряд ли узнает причину, по которой будет убит в двух шагах от собственного дома. Варварское оружие, доставшееся ему в наследство от Кошачьего Глаза, давно превратилось в бесполезный кусок металла – Люгер истратил последние снаряды, отправив на тот свет нескольких грабителей, которые напали на него под Тесавой…
Самое время было вспомнить свое земмурское имя, но Слот не мог это сделать, сколько ни пытался.
В том, что кабан был превращенным, Стервятник уже не сомневался, и значит, он имел дело далеко не с тупым созданием. В то же время его враг обладал нечеловеческой силой и не совершал присущих людям ошибок.
Отступая, Люгер нанес удар мечом по кабаньей голове, однако не сумел пробить толстую лобную кость. В последний момент зверь дернулся, оберегая глаза, и клинок оставил между его ушами болезненную, но не опасную рану. Это привело тварь в настоящую ярость и только ухудшило положение Стервятника…
Хотя Люгер избежал смерти после первой атаки, схватка обещала вскоре закончиться. Помощи ждать было неоткуда. Кучер, вооруженный одним кинжалом, вряд ли стал бы вмешиваться, рискуя при этом жизнью.
С большим трудом Слоту удавалось сдерживать бешеный натиск зверя. Он пытался подрубить ноги кабана, нанести ему удар сбоку или распороть живот, но все уловки оказались бесполезными. Зверь разгадывал их с легкостью, снова и снова выдававшей в нем превращенного воина, опытного в делах подобного рода. Но разве Люгер мог предположить, что этим воином был лейтенант Ордена Святого Шуремии Ралк, которого он убил когда-то в замке Крелг?
А Ралк играл с намеченной жертвой, оттягивая ее смерть, наслаждаясь местью и сожалея только об одном: что Стервятник не узнает того, кто отомстил за смерть Алфиоса и похищение талисмана. Раны, нанесенные мечом врага, не могли остановить зверя; он почувствовал себя хозяином положения. Ралк знал, что сделает, когда Люгер окончательно лишится сил, и надеялся, что с развороченным животом тот будет умирать мучительно и долго…
Силы Слота действиельно были на исходе. Кабан оттеснил его в глубину аллеи, и фонари кареты превратились в размытые мутные пятна. Налитые кровью глаза зверя внимательно следили за каждым его движением. Люгер почувствовал отвратительный холодок в желудке и понял, что обречен. В очередной раз меч после его удара лишь скользнул по толстой кабаньей шкуре, не разрубив ее, и в следующее мгновение огромные коричневые клыки должны были вскрыть Стервятника не хуже кривых ножей мясника.
Но это мгновение так и не наступило. Ужас перед небытием захлестнул Люгера. Из глубин этого ужаса, будто из зловонного черного озера, внезапно всплыло земмурское имя.
Ночной лес под Элизенваром исчез. Вместе с ним исчезли поместье, небо, луна и карета. Стервятник и кабан оказались перенесенными в пустыню, затянутую багровой дымкой. Зверь был неподвижен, и Люгер догадался, что стал свидетелем какого-то дьявольского фокуса со временем. На первый взгляд, здесь ему ничто не угрожало, однако без всякой разумной причины он вдруг испытал непреодолимое отчаяние и полнейшую безысходность, словно был погребен заживо.
Безмолвные фигуры выступили из ядовито-красного тумана; каждая излучала хорошо ощутимую ненависть к потревожившему их человеку – тем не менее они пришли, чтобы помочь ему. Новая кровь и новое убийство усугубляли лежавшее на мертвецах чудовищное проклятие, но с рыцарем Стаи их связывало нечто большее, чем клятва.
Среди них были оборотни разных поколений, сохранившие облик смертных, но принадлежавшие вечности. В ближайшем к себе Люгер узнал того, которого увидел в магическом кристалле во время ритуала посвящения в пещерном городе Фруат-Гойме. Губы старого рыцаря беззвучно шевелились, проклиная Стервятника, а в багровой пелене вокруг него происходило что-то непостижимое и страшное…
Оборотни окружили огромную кабанью тушу; в их руках появились полупрозрачные мечи. Силуэты клинков были похожи на множественные тени, отброшенные одним – собственным мечом Стервятника, который тоже утрачивал плотность, превращаясь в мерцающий сгусток мрака. В какой-то момент Люгер почувствовал, что может управлять его перемещением. В подобных случаях земмурская магия давала неоспоримое превосходство.
Клинок обрел металлический блеск в руке рыцаря, находившегся слева от кабана. Когда новое воплощение магического меча завершилось, оборотень безжалостным ударом решил исход схватки.
Без малейшего звука меч вошел под лопатку зверя и пронзил сердце. В одно неописуемое мгновение ослепительная молния расколола багровую преисподнюю, и она исчезла вместе со своими обитателями.
Люгер снова оказался в ночном лесу, и время помчалось, как спущенный с цепи пес. Издыхающий зверь ткнулся мордой в живот Стервятника, но огромные загнутые клыки не причинили тому вреда. Глаза кабана уже стекленели, из пасти текла кровавая пена, а в боку торчал меч, вонзенный в тушу на половину своей длины…