В самом поселке царила тишина. Выложенные розовой плиткой и тщательно подметенные дорожки были пусты, на круглой площади посреди домов одиноко сверкала мишурой наряженная елка. Казалось, что людей в поселке нет вовсе, но дымок над трубой сложенной из огромных бревен бани, желтеющей на задах одного из домов, говорил о том, что это не так.
— Слева обойдем. Тут шагов триста да там полста. Как раз к забору выйдем, — хриплым голосом произнес Мыря и повернул лохматую голову к Мочане: — Что скажешь, старая?
Обдериха сморщила и без того крохотное личико, послюнявила палец, провела им по волосатым ноздрям и с шумом втянула воздух.
— Нехорошо тут. Воняет. Но кем — не пойму. Кабы беды не случилось…
— Что воняет — я и сам чую, — помрачнел Мыря и принялся задумчиво обкусывать заусенцы на ногтях. Наконец он решительно тряхнул бородой: — Все одно идтить надо, потому как на службе мы, а приказы не обсуждаются. Начальник сказал — пощупать поселок. Стало быть, будем щупать. Охохонюшка! Давай, брат, первым, да возьми поболе на восход, прикроешь, если что…
Скатившись с пригорка, незнати, разгребая перед собой снег, ушли под наст к самой земле и поползли, точно мыши, по спящей под белым покрывалом траве. Обогнув рощицу боярышника, они вскоре добрались до забора, огораживающего поселок. Охохонюшка занял позицию в стороне, обернувшись трухлявым пнем, торчащим из снега. На всякий случай он сплел, распялив на мокрых пальцах, пару заклинаний, чтобы не тратить на них время, когда начнется бой.
Мыря и Мочана, не показываясь из-под снега, уперлись в забор и, обернув руки кротовьими лапами, принялись разрывать мерзлую землю, готовя подкоп. Пока все шло как надо.
Охохонюшка заметил серые тени, когда подкоп был уже готов и незнати готовились к проникновению в поселок. Выметнувшись из-за угла, вдоль забора неслись, едва касаясь сверкающего под солнцем наста, с десяток странных полупрозрачных созданий, похожих на крылатых псов. Оскаленные пасти, красные глаза, когтистые лапы. Сомневаться не приходилось — это была стража. Незнатей обнаружили.
Метнув сразу обе сплетки, Охохонюшка накрыл ими двух передних псов, дернул словнити. Обезножев, те с воем покатились по земле, подняв султаны снежной пыли. Остальные врезались в незадачливых поимщиков, началась свалка, окрестности поселка огласились злобным лаем. Мочана, вынырнув из сугроба, защелкала спицами. Обдериха готовилась нанести удар. Мыря, возникнув рядом, обрушил на врага «слепь» — простое, но действенное заклятие.
— Уходим? — тонким, срывающимся голосом крикнул Охохонюшка.
Мыря отрицательно мотнул головой, короткопалой рукой указал на забор. Домовой решил прорваться в поселок, чего бы им это ни стоило.
Крылатые псы наконец-то разобрались что к чему и, разорвав нити заклятий, ринулись на незнатей. Тут Мочана и накрыла стражей «Кошкиного дома» «Огневым ковром». Яркая вспышка озарила окрестности поселка. Истошно вопя, обожженные колдовским пламенем псы бросились наутек. За забором послышались крики — встревоженные люди пытались понять, что происходит. Мыря усмехнулся. Большинство личеней давно потеряли способность чаровать и отличать существ Темного мира от животных и растений. Наверняка охрана увидела на мониторах камер слежения лишь мельтешение темных пятен да вспышку «Огневого ковра». Пусть их, гораздо важнее знать — есть ли на страже поселка в Темном мире иные твари, кроме туповатых крылатых псов.
И, чтобы выяснить это, придется идти до конца. Не теряя времени, домовой, а за ним обдериха и Охохонюшка по очереди нырнули в подкоп.
По ту сторону забора суетились вооруженные автоматами и ружьями охранники, напряженно ожидая нападения. Еще одна группа людей в черной форме оседлали снегоходы и выехали из ворот наружу, устремившись к месту недавней стычки незнатей с крылатыми псами. Но «спецов» это заботило мало — если среди личеней нет сильного мастера чаровных дел, их никогда не обнаружат.
Скрытно пробравшись под снегом до ближайшего дома, незнати выбрались наружу возле гаража. Мочана покрутила носом — и ее лицо сделалось серым от ужаса.
— Ныевы дети… — просипела она, уверенно указав спицами на облицованную серым сайдингом стену гаража.
Мыря нахмурился, быстро юркнул обратно в сугроб, увлекая за собой Охохонюшку и растерявшуюся от страха обдериху. Но было поздно. Прямо сквозь матовый пластик стены в узкое пространство между гаражом и домом вывалились четыре существа ужасного вида. Внешне они напоминали людей огромного роста, но кожа монстров была цвета свежей крови, черноволосые головы украшали бычьи рога, изо ртов торчали тигриные клыки. В руках гиганты сжимали усеянные острыми шипами палицы, а горящие ненавистью ко всему миру глаза готовы были испепелить всякого, вставшего у них на пути.
В мгновение ока от жара, исторгнутого из глоток чудовищ, растаял, изойдя удушливым паром, сугроб, дававший прибежище незнатям. Свирепо рыча, гиганты со всех сторон окружили троицу «спецов» и замерли, подняв чудовищные палицы.
— Ну и кто скажет, други, что за уроды нас выпасли? — спокойно спросил Мыря.
Домовой сидел на горячем мокром бетоне, поджав ноги, и казалось, что его ничуть не беспокоили нависавшие над головой злобные исполины.
Мочана, напротив, мелко дрожала от страха, спрятавшись за широкую спину Мыри. Охохонюшка вцепился в волосатую руку домового.
— Боюсь, брат Мыря, сейчас нас отправят ад патрес, — прошептал он.
— То, что в ад, — это точно, — невесело усмехнулся Мыря. — Тока не сразу. Хотели бы сразу — давно б размазали. Вишь, дубье у них какое? Не, мы еще помучаемся. Не иначе щас главный явится.
— Я з-знаю, к-кто это, — заикаясь, пробормотала Мочана. — Н-не п-просто н-незнати чужеземные, а ёни, слуги н-ниппонского судьи м-мертвецов Эмма-о, повелителя Д-дзигоку…
— Тьфу ты, паскудство какое! — в сердцах выругался Мыря. — Вот и прояснилось все. Ниппонцы. Прав был начальник — лазутчики. Ну, други, теперь отрываться надоть…
Он не успел договорить — ёни гаркнули разом, ударив палицами о землю, и перед незнатями вырос из-под земли сморщенный черный старичок, узкоглазый и седоволосый. Вытянув когтистую руку, он сердито выкрикнул короткое злое слово. Воздух вокруг сразу сгустился, мглистым коконом обволакивая «спецов».
— Пора! — крикнул Мыря, перекинулся облезлым полосатым котом и первым юркнул между ног ближайшего ёни.
Охохонюшка, обернувшись летучей мышью, зигзагами рванулся следом. Мочана чуть замешкалась, превращаясь в зеленую ящерку, — и тут гиганты одновременно опустили свои палицы. Тонкий, пронзительный визг разорвал колдовской морочный туман, взлетел к небесам — и оборвался на самой высокой ноте. Черный старик сделал шаг вперед и босой ногой прижал к расколотому бетону корчащуюся в предсмертных муках ящерицу. Быстро нагнувшись, он ловко оторвал ей голову и сунул в рот. Чавкая, владыка ёни указал своим воинам на мелькающих между кустов можжевельника кота и нетопыря, и исполины огромными прыжками бросились в погоню.