После сообщения об обнаружении в далекой Германии какого-то мертвеца люди ушли из Разлогов в великой спешке. Соня хорошо видела, как все группы покинули катакомбы и фигуры их сияли, буквально слепя глаза яростным оранжевым светом. «Наверное, так выглядят сильные эмоции», — подумала девушка. Ее мало заботили дела и проблемы неизвестных ей поисковиков. Враг, убийца ждал Соню в конце пути, и она старалась как можно быстрее до него добраться.
Неровный, бугристый камень стен неожиданно сменился кирпичной кладкой. Пол выровнялся, идти стало намного легче. «Это уже не Разлоги, — поняла Соня. — Но кто, зачем построил тут тоннель и куда он ведет?» Впереди колыхалась мгла, сквозняк холодил лицо и руки. Шипуляк беспокойно завозился на плече, нетерпеливо постукивая девушку. Он явно пытался привлечь ее внимание.
— Что? Что случилось? — недоуменно спросила Соня, спуская человечка на пол. — Ну? Чего ты испугался?
Шипуляк — у Сони язык не поворачивался называть его Олегом, — подпрыгивая на месте, махал руками. Девушка растерялась. Действуя скорее по наитию, она обшарила карманы пальто сильвереи и обнаружила узкий блокнот в серебристой обложке и перьевую ручку, тоненькую, словно трубочка для коктейля. Похоже, покойная колдунья любила изящные, нерядовые вещи.
Открыв блокнот, Соня выдрала листок, нарисовала вопросительный знак и показала шипуляку. Тот перестал суетиться, всмотрелся и жестом потребовал ручку. Неловко зажав ее слабыми пальцами, он положил бумагу на каменный пол и принялся выписывать кривые пляшущие буквы. «Он помнит! — радостно поняла Соня. — Помнит, как писать! Мы сможем общаться!»
Буквы на листке сложились в слова: «Там, сзади. Обернись!» Едва ли не раньше того, как смысл написанного дошел до девушки, она резко — длинные полы пальто взметнулись, как крылья, — повернулась, тревожно всматриваясь в разноцветную темень подземелья.
Ничего. Ничего и никого. Но шипуляк аж подпрыгивал от нетерпения, тыча рукой куда-то в сторону. Соня нахмурилась. Она напрягала все силы, пытаясь понять, на что указывает ее спутник.
— Уймись, чаровница, — проворчал низкий голос совсем рядом.
Соня подавила невольный вскрик, шагнув назад и выставив ладони. Шипуляк, взвизгнув, выронил ручку и проворно вскарабкался на плечо девушки.
— Не боись, не враг я, — все так же ворчливо произнес незнакомец. — Наоборот даже. Погодь, чаровница, покажусь я, а то пришибешь ненароком…
Что-то захрустело, скрипнуло, будто примороженная дверь в деревенском доме, и прямо перед Соней из ничего возник невысокий бородатый крепыш, запихивающий в котомку облезлый рыжий треух. Энергетика его была сильной, ровной, точно пламя газовой горелки, и свет от бородача шел такой же синевато-красный, с переливами. Внимательные глаза из-под кустистых бровей оглядели девушку и трясущегося у нее на плече шипуляка.
— Не боись, — повторил бородач. — По одни грибы идем, чаровница. Мыря я. Незнать прикаянный. Виру за кровь получить мне надобно…
Соня выдохнула, опустила руки. Она как-то сразу поверила, что этот коренастый чудной мужичок действительно не враг.
— Ты далеко глядишь, — сказал между тем Мыря, — скажи, чего там? Личеней не видать?
— Кого? — не поняла Соня.
— Ну, человеков. Шастали тут во множестве, а мне ни к чему с ними переведываться.
— Нет, ушли. Что-то у них произошло. Убили кого-то, — несколько растерявшись от уверенного тона Мыри, ответила Соня.
— Ну и ладно, что ушли, — кивнул незнать и снова спросил: — Полуверка расчаровывать идешь? Суженик? Ясно…
— Нет, — замотала головой девушка. — То есть расчаровывать — это да, конечно, только этот… который там… Он тетю Клаву и Ольгу Ивановну убил…
— Угу, — бородач блеснул глазами. — И ты, выходит, кровница. Что ж, оно и ладно, вдвоем сподручнее. А с кем ратиться будем — знаешь?
Ответить Соня не успела — краем глаза заметила, как из неприметных нор, что дырявили камень пола, поползло вдруг что-то темное, тяжелое и вязкое, словно переварившаяся каша.
Шипуляк завизжал, вцепившись в воротник и прихватив в горсти Сонины волосы. Мыря, проворно присев, сунулся в котомку, зыркая глазами по сторонам.
— Что это?! — крикнула девушка, морщась от боли и выдирая пряди волос из пальцев шипуляка.
— Кощеники! — непонятно ответил бородач, а в сильных руках его появился большой плоский пистолет с тонким стволом. Соня вспомнила, что подобное оружие часто показывали в старых советских фильмах про гражданскую войну.
Темная бесформенная муть залила собой весь тоннель. Соня именно так и видела ее — будто ровное коричневато-серое свечение камня заляпали черным гудроном. А потом началось ужасное: из бугристой, шевелящейся массы начали, подобно кошмарным росткам, подниматься узкие, вытянутые побеги, в которых уже угадывались злобные личины неизвестных тварей. Вот целый лес колышущихся отростков, более похожих на мерзкие, ожившие грибы, полыхнул десятками горящих ненавистью глаз, вот распахнулись полные острых зубов пасти, вот полезли в стороны жадные гибкие руки с множеством пальцев…
Выстрел оглушил Соню. Шипуляк по-заячьи взблеял и затих. Мыря, выставив руку с «маузером», на выбор, как в тире, бил по черным глазастым грибам, в брызги разнося одну зубастую голову за другой. После каждого попадания он похохатывал, радостно приговаривая:
— Не любишь, а? Помнишь Красную печать, а? Н-на! Н-на!
Многоголовая, рукастая масса яростно заорала множеством глоток и рванулась вперед, стремясь дотянуться до бородача, схватить, смять, вырвать из рук грозное оружие. «Маузер» грохнул еще несколько раз, в сплошном вязком киселе возникли прорехи, но они не остановили нападающую тварь. Мыря пригнулся, стараясь не даться жадно шарящим рукам, лихорадочно перезаряжая пистолет. И тут Соня, словно ее кто-то толкнул в спину, привычным уже жестом ухватилась за чуть подрагивающее энергетическое поле подземелья. Резко дернув, она выдрала из него сразу заклокотавший багровый ком и бросила в самую гущу нависшего над Мырей жуткого создания.
Вспышка резанула по глазам, звучавший в тоннеле ор перешел в визг — и стих, лишь гудело пожиравшее шевелящуюся черную дрянь пламя да клубился под полукруглым сводом темный, жирный дым.
— Уф! — Вытирая вспотевший лоб, из огня на четвереньках выполз Мыря. Зажатый в руке «маузер» лязгал по камням. — Благодарствую, чаровница. Не рассчитал я силы кощениковой. За мной должок, ежели че…
— А что это за кощеники такие? — Соня глянула на корчащуюся в пламени массу, и ее передернуло от отвращения.
— Эти-то? — Мыря сплюнул в огонь. — Догляды. Из мощевиков. Ну, те, что дохлятиной кормятся. В засидке тут были. Я так понимаю, Кощ свой интерес в здешних местах имеет. Они б так и сидели, кабы не я. Чуют твари Красную печать.
— Кощ? — Девушка припомнила, что мистресса что-то говорила о каком-то Коще, но кто он и какое отношение имел к многоголовому чудовищу — не знала.