— Это ты так считаешь!
— Да, это я так считаю, — подтвердил я.
— Ладно, — заявил Селлерс, — если вы, ребятки, кончили со своими звонками, то тогда и я позвоню. Сообщу в управление полиции, где я сейчас нахожусь.
Он подошел к телефонному аппарату, набрал номер управления полиции и сказал:
— Говорит сержант Селлерс. Я нахожусь… — он посмотрел на номер телефона на аппарате, — по телефонному номеру Хайтауэр 7-74103. Это квартира, но я пока не знаю, кто арендует ее. Я нахожусь вместе с Хейзл Даунер и Дональдом Лэмом. Я думаю, что нам удастся завершить дело с этим бронированным пикапом. Если я вам понадоблюсь, то звоните сюда.
Селлерс положил телефонную трубку, подошел ко мне — я сидел на кушетке — и встал надо мной во весь рост, бросив на меня сверху вниз угрожающий взгляд.
— Мне не хотелось бы делать все это из-за Берты, — заявил он. — Берта — хорошая женщина, немного жадная, но справедливая. Во всяком случае, с полицией она ведет себя правильно.
Ты же — двуличный мошенник. И всегда был им. Ты всегда норовишь вести игру на два фронта. До сих пор тебе удавалось выходить сухим из воды. На этот раз все будет по-другому.
Не обращая на него внимания, я спросил Хейзл:
— Вы поговорили с адвокатом?
— Да.
— Он едет сюда?
— Да.
— Он — хороший адвокат?
— Трудно представить лучшего.
— Сколько ему нужно времени, чтобы добраться сюда?
— Он будет здесь довольно скоро.
— Но все же, через сколько времени?
— Минут через десять. Он живет в этом же районе.
— Прошу вас послушаться меня, — попросил я ее, — не произносите ни слова, пока ваш адвокат не прибудет сюда. Не отвечайте ни на один вопрос. Даже не говорите “да” или “нет”.
— Лэм, это ей не поможет, — вмешался Селлерс. — Ты же не знаешь того, что знаю я.
— И что же вы знаете? — спросил я. Селлерс вытащил из кармана записную книжку.
— Хейзл Клюн, она же Хейзл Даунер, — объявил он, — сожительствует в открытую с печально известным Стэндли Даунером. За плечами Стэндли тюремный срок.
— Тюремный срок! — воскликнула Хейзл.
— Не притворяйся скромницей, — посоветовал ей Селлерс, — он — жулик и вор. Он дважды отсиживал срок в федеральных тюрьмах. Сейчас он разгуливает на свободе, но освобожден под честное слово. Мы можем вновь запрятать его за решетку в любое время, когда захотим.
Пока еще я не могу доказать, что Стэндли дружит с Хербертом Бэксли, но они сидели одновременно в тюрьме “Ливерворт”, так что должны хорошо знать друг друга. Мы считаем, что Стэндли и Херберт договорились между собой и состряпали план грабежа бронированного пикапа. После того, как они завладели деньгами, они разделили их поровну и в этот момент зазвонил телефон.
Селлерс нахмурился и заявил:
— Я отвечу на этот звонок, так что не трудитесь. Возможно, это спрашивают меня.
Он подошел к телефонному аппарату, поднял трубку и осторожно сказал:
— Алло? — затем уже более уверенным тоном:
— Да, говорите, я слушаю.
Около минуты в телефонной трубке слышался голос. Селлерс, нахмурившись, слушал, сначала недоверчиво, затем, вынув изо рта правой рукой сигару, словно это помогает лучше слышать, более внимательно. Он спросил:
— Вы уверены? Повторите еще раз. Селлерс положил сигару на телефонную подставку, вытащил записную книжку из кармана и стал записывать.
— А ну-ка, повторите еще раз, — попросил он, — я хочу записать все эти имена. Теперь все о'кей. У меня здесь Даунер и Лэм. Я их привезу. Держите все у себя, пока я не приеду. Пока ни о чем не сообщайте прессе. Я сам займусь всем этим.
Он положил на место телефонную трубку, затем внезапно, быстрым движением руки выхватил револьвер и направил его прямо на меня.
— Вставай! — приказал он. В его глазах было нечто такое, чего я раньше никогда не замечал. Я встал.
— Повернись!
Я повернулся к нему спиной.
— Иди к стенке. Я пошел к стенке.
— Встань лицом к стене в одном метре от нее, расставь ноги, наклонись вперед, упрись ладонями в стенку.
Я сделал все так, как он приказал.
— А теперь ты иди к стенке, — приказал он Хейзл Даунер.
— И не подумаю, — возразила она.
— Хорошо, — согласился Селлерс, — ты — женщина. Я не могу обыскать тебя, но я предупреждаю тебя, я не шучу. Если кто-то из вас сделает неверный шаг, то тогда вас остановит свинец.
Он вплотную подошел к кушетке.
Я попытался посмотреть, что происходит за моей спиной, но мои руки были подняты, и я мог только искоса уловить какие-то отдельные моменты: задравшаяся юбка, обнажившаяся нога, взметнувшаяся туфля на высоком каблуке. Затем я услыхал металлический щелчок и голос Хейзл Даунер:
— Ты, животное! Ты же надел на меня наручники!
— Ты чертовски права, я действительно надел на тебя наручники, — подтвердил Селлерс, — и если ты еще раз попытаешься лягнуть меня этой туфлей на остром высоком каблуке, то получишь дубинкой по голове. Возможно, я не смогу обыскать тебя, но уж во всяком случае смогу выдернуть из твоей пасти змеиное жало!
Он подошел ко мне и приставил сзади свою ногу к моей ноге. После этого его руки стали быстро обшаривать мою одежду.
— Держи ладони на стене, Лэм, — приказал он, — не двигайся. В противном случае тебе будет больно.
Он продолжал обыскивать меня, не пропуская ни малейшей складки одежды.
— Ладно, — заявил он, — ты чист. А теперь повернись и выложи все вещи из своих карманов. Сложи вещи на стол.
Я не посмел ослушаться его.
— Выкладывай все, — скомандовал он, — деньги, ключи, все.
Все, что было в моих карманах, я выложил на стол.
— А теперь выверни карманы. Я так и сделал. Кто-то постучал в дверь.
Селлерс отскочил от меня и встал спиной к стене. Он направил свой револьвер на дверь.
— Входите, — скомандовал он.
Дверь открылась. В комнату вошел мужчина, лет сорока, с любезной улыбкой на лице. Увидев направленный на него револьвер Фрэнка Селлерса, он оторопело остановился и потом удивленно уставился на меня, стоявшего с вывернутыми карманами, а потом на Хейзл Даунер, сидевшую на кушетке с руками за спиной и в наручниках.