— Со мной подобный тон не пройдет, — заявила Берта, — я не позволяю проституткам разговаривать со мной высокомерно.
Берта повернулась ко мне.
— Я достаточно долго стояла за дверьми, чтобы услыхать твое изложение создавшейся ситуации. А теперь объясни, какого черта тебе здесь нужно?
— В данную минуту, — объяснил я, — я пытаюсь найти убийцу Стэндли Даунера. Я уже был весьма близок к тому, чтобы добиться значительных результатов в расследовании этого дела, когда вы ворвались сюда и спутали все карты.
— Еще чего! — возмутилась Берта. — Я появилась здесь как раз вовремя. Ты уже находился в начальной стадии экстаза после того, как вот эта красотка стала разглагольствовать о том, каким образом она смогла победить на конкурсе девиц в купальных костюмах.
Скажи мне, чего ты хочешь от этой сучки?
— Она работала в импортной компании “Мицукайдо”, — стал рассказывать я, — она подружилась с Карлом Кристофером, одним из владельцев фирмы “Кристофер, Краудер и Дойль”, которая, помимо всего прочего, занималась снабжением рынка ножевыми изделиями.
Эвелин стала постоянно встречаться с Карлом. Когда появился новый образец ножа, она сообщила своей импортной компании, что она думает, что сможет заинтересовать новым изделием фирму “Кристофер, Краудер и Дойль”.
Так оно и получилось.
Когда пришло время выбирать “Мисс Скобяные Изделия Америки” на конвенции в Новом Орлеане, которая получила большую прессу, рекламу на телевидении и которой заинтересовался даже Голливуд, Эвелин решила, что она достаточно долго работала на свою импортную компанию. Она поделилась своей идеей с Карлом Кристофером. Он порекомендовал ей сняться в купальном костюме и фотографии выслать в жюри конкурса. Он также подсказал ей, чтобы она сфотографировалась в Калифорнии и предоставила жюри свои калифорнийский адрес, чтобы не стало ясно, что он продвигает свою подружку.
Как я понял, Эвелин обратилась к своим благодарным японским друзьям в импортной компании “Мицукайдо”, и те познакомили ее с Такахаши Кизаразу из фотокомпании “Хэппи Дейз”.
Я только было принялся выяснять у Эвелин подробности этого события, как ворвались вы и…
— И я была чертовски права, что сделала это, — перебила меня Берта, — она была уже готова полностью обслужить тебя. Дай такой красотке возможность побыть часок наедине с таким неказистым сосунком, как ты, и тогда ты уже не будешь стоить и цента.
А теперь возьмусь за дело я и…
Зазвенел телефон.
Опередив Берту, телефонную трубку схватила Эвелин.
— Алло, — сказала она, — в настоящий момент у меня гости… — в ее голосе неожиданно послышалась нотка воодушевления. — О, да, инспектор Хобарт, для меня будет только удовольствие увидеть вас. У меня сейчас гости, но я думаю, что они уже собираются уходить. Почему бы вам не подняться ко мне? С вами кто-то еще есть? Ну что ж, это просто прекрасно… Нет, нет, совсем нет. Я буду рада видеть вас, поднимайтесь ко мне.
Насмешливо улыбаясь, она продолжала стоять у телефонного аппарата. Я счел, что Берта сама может позаботиться о собственной персоне. Что же касается моей персоны, то я знал, что мне следует действовать без промедления. Я метнулся к двери, выскочил в коридор, забежал в ту свободную комнату, в которой оставил чемоданы, и стал ждать.
Мне ничего не оставалось делать, как сидеть и выжидать. В наступившей тишине я слышал, как колотилось мое сердце. Наконец я услыхал, как щелкнули дверцы лифта, и затем раздался шум чьих-то шагов в коридоре.
Дождавшись минуты, когда в коридоре все стихло, я схватил оба чемодана, подбежал к двери с надписью “Лестница”, спустился на три этажа ниже и, выйдя опять в коридор, вызвал лифт. Покинув лифт в холле отеля, я с чемоданами в руках и униформе коридорного направился к выходу.
Дежурный портье, хлопнув ладонью по звонку на своем столе, крикнул:
— Эй, у выхода! — и затем добавил:
— Коридорный! Эй, коридорный.., я к тебе обращаюсь! Я поставил чемоданы на пол.
— Проводи мистера Джексона в номер восемьсот тринадцать, — приказал он мне, — если ты…
Я бросил взгляд на мужчину, которого назвали мистером Джексоном. Это был не кто иной, как мой старый друг, Джаспер Диггс Кэлун. Он не узнал меня в униформе коридорного..
— Я выношу чемоданы для нашего гостя, — объяснил я, — который ждет меня на улице в такси.
— О, ладно, — сказал дежурный портье, махнув рукой. Повернувшись к Кэлуну, он предложил:
— Мистер Джексон, подождите минутку. Вызову другого коридорного.
Дежурный хлопнул ладонью по звонку и крикнул:
— Коридорный, к выходу!
Я схватил оба чемодана и поспешил выйти на улицу. К счастью, перед входом в отель дежурило такси. Я передал чемоданы таксисту. Он погрузил чемоданы в багажник и встал около машины, поджидая владельца чемоданов.
Я вскочил в такси и объяснил водителю:
— Я должен отвезти эти чемоданы в одну квартиру, недалеко отсюда.
Мы отъехали от отеля, поехали вдоль улицы и вскоре завернули за угол. На нашем пути не оказалось ни красного света светофора, ни полицейских машин с сиреной, ни предупреждающих свистков блюстителей порядка, регулировавших уличное движение, абсолютно ничего.
Я вздохнул с облегчением.
Я попросил таксиста подождать меня у входа в многоквартирный дом. Чемоданы я отнес в квартиру Бернис и Эрнестин, попросив их, по возможности, напрочь вычеркнуть из своей памяти все, что случилось со мной в этот день в их присутствии.
Переодевшись в ванной, я отдал униформу коридорного Бернис, спустился к такси и попросил отвезти меня к месту, которое находилось в пяти кварталах от отеля “Океанский пляж”.
Я прошел к отелю по переулку, нашел пожарную лестницу, подпрыгнув, ухватился за оставленную мною веревку, потянул вниз лестницу, насколько это было возможно, ухватился за железные перила и взобрался на нижнюю ступеньку. Отвязав веревку, я обмотал ею свое тело и полез вверх.
Добравшись до нужного мне этажа, я через окно влез в коридор и пошел к комнате, которую сняла Хейзл.
Не успел я вставить ключ в замок, как услыхал требовательный звонок телефона, раздавшийся внутри комнаты.
На это я никак не рассчитывал. Если бы я ответил на звонок и полицейские услыхали бы мужской голос, то они бы поняли, что случилось на самом деле. Если бы никто не ответил на звонок, то они бы задумались, куда же, черт побери, подевалась Хейзл и, вполне вероятно, пришли бы к однозначному выводу.