— Какая ты вредная! — засмеялся Андрей. Он попытался обнять девушку, но та ловко вывернулась, на четвереньках отползла на другой край кровати и, дразнясь, показала красный язычок.
— Ладно, у меня есть для тебя еще один подарок. Но ты его получишь только утром.
— Это еще почему? — опешила Марго.
Теперь пришла очередь Андрея поддразнить девушку.
— Чтобы счастливыми визгами ты не перебудила весь дом.
— Ах так? Тогда я… Тогда я… — Марго вскочила, накинула шелковый халатик и выпалила: — Тогда я буду ждать рассвета в твоей спальне! Ну, чтобы ты за ночь не передумал.
Гумилев понял, что уснуть в эту ночь ему не суждено, засмеялся и, подталкиваемый девушкой, отправился к себе…
Над подарком Марго Андрей ломал голову не один месяц. Двадцать пять лет — дата серьезная, и ему хотелось, чтобы в этот день девушка получила не просто какую-то, пусть и дорогую, но все же безделушку, а вещь, напоминающую Марго о нем и его чувствах.
Решение пришло, когда Гумилев изучал материалы по людям с разным цветом глаз. Месяц ушел на подготовку. Подарок доставили в офис Андрея накануне дня рождения Марго.
И вот наступил долгожданный момент. Лучи солнца осветили спальню, и Гумилев, проснувшись, пощекотал розовую пятку девушки.
— Просыпайся, красавица! Вставай, тебя ждет сюрприз!
Марго открыла глаза и улыбнулась. Андрей выставил вперед кулаки, предлагая имениннице сделать выбор.
Помотав головой, чтобы прогнать сон, девушка указала на его правую руку. Гумилев разжал пальцы. На ладони сверкала изящная серьга — окружность из белого золота была усыпана мелкими черными бриллиантами, вниз спускалась тонкая подвеска, удерживавшая крупный прозрачный камень — невероятно чистый, сияющий глубоким синим цветом сапфир.
Охнув от восторга, Марго вспомнила про другой кулак и ткнула в него пальчиком. Там оказалась вторая серьга, точно такая, как и первая, только на подвеске покачивался не сапфир, а шелковисто-зеленый изумруд.
Девушка замерла с открытым ртом, словно маленькая девочка, получившая невероятно красивую куклу.
— А где же индейские вопли восторга? — делано удивился Андрей, довольный произведенным эффектом.
Он сам придумал дизайн этих сережек и заказал их известному ювелиру. Уникальный сапфир привезли с Мадагаскара, изумруд — из Колумбии. В Москве их искусно огранили и вставили в изящную оправу.
Воплей не последовало. Марго прижала ладони к груди и, даже не прикоснувшись к серьгам, тихо заплакала. Андрей увидел, что глаза ее от слез стали такими же светлыми и прозрачными, как подаренные камни.
— Андрей, ты даже не представляешь, что ты сделал… — всхлипывая, прошептала девушка. — Это же не просто серьги… Ты сделал их специально для меня. Ты думал обо мне! — и она разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
Все еще сжимая в каждой руке по сережке, Гумилев прижал девушку к себе. В это мгновение он как никогда раньше был уверен, что любит ее.
За десять дней до вылета членов экспедиции в Мурманск у Гумилева состоялся приватный онлайн-разговор с генералом Свиридовым. Тот сообщил:
«Проверка участников закончена. По нашей линии никаких претензий нет. Обновленные досье пересланы вам по закрытому каналу».
Андрей, пребывая в хорошем настроении, написал генералу:
«То есть шпионов у нас нет?»
Свиридов не поддержал шутливый тон Гумилева.
«Все участники в обязательном порядке подписывают документ о неразглашении сведений, полученных в ходе экспедиции. Утечка информации автоматически повлечет за собой санкции, прописанные в контракте».
«А тесты на психологическую совместимость вы случайно не проводили?»
«В этом нет необходимости, Андрей Львович. Но, если бы экспедиция длилась более месяца, они бы нам, конечно же, понадобились».
«Вот как?»
«Вы не представляете, на что способны люди, оказавшиеся на длительный срок отрезанными от мира».
Гумилев, особо не вникая в слова генерала, застучал пальцами по клавишам:
«Надеюсь, мы не поубиваем друг друга».
«Для этого я и сопровождаю вас», — очень серьезно ответил Свиридов и отключился.
Перечитав последнюю фразу генерала, Андрей нахмурился. Уж очень двусмысленно она звучала. От хорошего настроения не осталось и следа. Впервые Гумилев подумал о том, что экспедиция может обернуться чем-то большим, нежели просто увлекательным путешествием по Арктике.
Подготовка к экспедиции шла своим чередом. Андрею приходилось ежедневно решать массу вопросов, связанных с обеспечением ледокола и терраформирующей станции всем необходимым. Конечно, он мог переложить это бремя на Ковалева, но ему хотелось лично контролировать весь процесс. Это позволяло не только быть в курсе событий, но и отвлекало Гумилева от тяжелых мыслей, связанных с авиакатастрофами.
Естественно, часто бывать в Арктическом клубе он не мог, но это вовсе не означало, что Андрей выключился из клубной жизни. Еще несколько месяцев назад по его инициативе была создана закрытая информационная сеть, где у каждого члена клуба имелась своя страничка. Теперь в любой момент можно было связаться с нужным человеком и онлайн обсудить все вопросы. Это было удобно и экономило массу времени.
Презентуя свое детище, Гумилев обратился к коллегам по клубу с коротким спичем, в котором подчеркнул именно этот момент — экономию времени.
— На дворе двадцать первый век. Все мы деловые люди, нам некогда каждый раз ездить в клуб, чтобы переброситься несколькими словами. Телефон, увы, не обладает теми возможностями, какие дает нам Интернет. Теперь, господа, вы можете пересылать документы, видео- и аудиофайлы, любую другую информацию. Поздравлю вас — отныне все мы в контакте!
Произнося эти слова, в душе Гумилев посмеивался. Ситуация и в самом деле была забавной. Члены клуба по большей части не имели никакого представления о возможностях современных информтехнологий, хотя у многих из них уже имелись внуки, которые, в отличие от дедов, прекрасно ориентировались в Сети и были на ты с компьютером.
Гумилев чувствовал себя Прометеем, принесшим людям огонь. Разница была лишь в том, что большинство из осчастливленных не сидели в пещерах у потухших очагов, а занимали видные посты в правительстве, научных институтах и исследовательских компаниях.
Решив вопрос с коммуникацией, Андрей сосредоточился на проблемах экспедиции, но тут возникло новое препятствие. К этому времени в число участников арктического вояжа вошли ученые из Китая и Японии. Остро встал вопрос о языке общения. В ходе интерактивного опроса подавляющее большинство членов клуба высказалось за английский, но Гумилев выступил против. Свою позицию он аргументировал тем, что восемьдесят процентов участников экспедиции — русские, а заставлять большинство говорить на языке меньшинства — абсурдно.