«Он предаст меня, — сказал себе губернатор. — Этот белоручка, яйцеголовый выскочка Гхош сдаст меня, словно ненужную карту в покере. Я для него лишний балласт, колющее глаз воспоминание о том, как его предшественники разбирались с проблемой Кашмира… Не случайно меня с самого начала отстранили от переговоров. Можно подумать, слизняк Винчи сможет что-то выторговать у террористов…»
— Вот что, майор, — негромко произнес он, глядя куда-то за плечо Сонкха. — Свяжитесь с полковником Амришем, его часть базируется неподалеку, в пригороде Раджабада. Передайте ему, что он мне срочно нужен. Он и рота его лучших головорезов.
По гладко выбритому лицу Сонкха пробежала тень сомнения.
— Ваше превосходительство, неужели вы собираетесь действовать в обход полномочного представителя премьер-министра?
Арвад Азиль сплюнул в корзину для бумаг.
— А вот это, милейший Сонкх, абсолютно не ваше дело. Вы получили приказ? Потрудитесь выполнять.
Когда за майором закрылась дверь, он медленно разжал кулаки и посмотрел на свои ладони. На них отчетливо темнели глубокие следы от впившихся ногтей.
— Ну что, напарник, — невесело усмехнулся Эдди Руки-Ножницы, стягивая пиджак и поудобнее расстилая его на полу, — похоже, мы тут надолго застряли. Предлагаю превратить эту дыру в подходящее для жизни местечко.
Первый шок уже прошел, оставив на память обострившуюся болтливость. Последние часы Эдди болтал не переставая, чем, по-видимому, очень раздражал сохранявшего внешнюю невозмутимость Панчаха Лала. Сам гордый потомок брахманов говорил крайне мало, в основном по телефону, по которому ему время от времени звонили из кабинета начальника станции. Насколько можно было понять из этих разговоров, там развернулся штаб командования операцией. Прибывшие из Дели шишки изо всех сил пытались делать вид, что контролируют ситуацию. На самом деле они ни черта не контролировали — человек в тюрбане и его люди в переговоры не вступали, ограничились тем, что дали два интервью, после чего выдворили из захваченных секторов всех журналистов и больше на связь не выходили. На мониторах по-прежнему сменяли друг друга шустрые циферки: последний раз, когда Эдди поднял на них глаза, до истечения срока ультиматума оставалось шестнадцать часов двадцать четыре минуты сорок восемь секунд. После этого Руки-Ножницы уже не глядел на мониторы.
— Эдди, — неожиданно мягко сказал Панчах Лал, — у нас в кладовке есть подушечки. Там и одеяла есть, ты, верно, забыл.
— И правда! — нервно хохотнул Руки-Ножницы. — Совсем из головы вылетело!
В диспетчерской действительно были предусмотрены спальные комплекты для техперсонала. Ими пользовались очень редко, а Эдди — вообще никогда, но сейчас был как раз подходящий случай. Руки-Ножницы открыл кладовку и вытащил оттуда два надувных матраса и подушки.
— Будем спать по очереди, сахиб?
Панчах Лал покачал головой. Гладкое лицо его осунулось, темные глаза горели совсем уже нездоровым блеском.
— Я не буду спать, Эдди, спасибо. У меня много дел.
«У него много дел, — мысленно передразнил напарника Руки-Ножницы. — Все равно мониторы не показывают ничего, кроме этого идиотского отсчета времени…»
Он расстелил матрас на полу и улегся, укрывшись пиджаком.
— Разбудишь, если понадоблюсь, сахиб.
Конечно, он не понадобится. Если никто из начальства не вспомнил о существовании диспетчера Эдди Руки-Ножницы за прошедшие с начала кризиса семь часов, то вероятность того, что к нему проявят интерес теперь, равна нулю. Славному такому кругленькому нулю, придуманному, кстати, именно в Индии пару тысяч лет назад.
Он уснул сразу же, едва щека его коснулась подушки. Во сне он видел ослепительно белые башни Бахана, возвышающиеся над пышной зеленью окружающих станцию садов. Над башнями ярко сияло солнце, похожее на открытую в небесах круглую заслонку золотоплавильной печи. Почему-то он должен был, не отрываясь, глядеть на него, хотя от солнечных лучей болели и слезились глаза. В какой-то момент он не выдержал и моргнул — и солнце тотчас же вспыхнуло сверхновой звездой, обжигая глаза даже сквозь прикрытые веки. Белые башни дрогнули и начали плавиться, растекаясь, как будто были сделаны из сливочного мороженого. Свет, низвергавшийся с неба, становился все ярче — ослепший Эдди чувствовал это кожей. Потом что-то щелкнуло, и наступила абсолютная темнота. Руки-Ножницы вздрогнул и проснулся.
В диспетчерской действительно было полутемно — экономный Панчах Лал выключил верхний свет. Тускло светились экраны мониторов. Эдди поморгал, вглядываясь в мерцающие на экране цифры: 11. 18. 22. Значит, с момента захвата прошло уже почти пятнадцать часов… Больше половины срока, отпущенного террористами премьер-министру Гхошу.
«Интересно, — вяло подумал Эдди, — сумели они хоть о чем-то договориться?»
— Эй, сахиб, — громким шепотом позвал он, — какие новости?
Панчах Лал пошевелился в своем кресле — темный силуэт перед мерцающим разноцветными огоньками пультом.
— Тише, — прошипел он, не поворачивая головы. — Взгляни на седьмой монитор.
Руки-Ножницы приподнялся на локтях. Седьмой монитор передавал картинку из коридора, кольцом опоясывавшего административный корпус. По скудно освещенному пространству перед камерой двигались какие-то тени с большими, как у киношных инопланетян, головами. Они появлялись откуда-то из темноты, скользили вдоль стен коридора и исчезали в черном квадрате в полу. Пока Эдди силился понять, что же происходит на экране, перед ним прошла целая вереница этих большеголовых призраков.
— Это террористы? — выдавил он наконец. — Они уходят?
— Нет, — тихо ответил Панчах Лал. — Это армейский спецназ.
Он что-то сосредоточенно набирал на клавиатуре. По зеленому экрану монитора ползли длинные колонки цифр.
— Значит, будет штурм? — У Эдди мгновенно вспотели руки. Да что руки — он весь покрылся мерзким липким холодным потом. — А если те парни взорвут свою бомбу?
— Жизнь — иллюзия, Эдди, — спокойно ответил Панчах Лал. — Стоит ли бояться?
Руки-Ножницы застонал. Ну о чем говорить с таким идиотом?
— Сейчас полчетвертого ночи, — продолжал напарник. — Самое подходящее время для того, чтобы захватить террористов врасплох. Картинка, кстати, идет только по нашему каналу — в локальную сеть я повесил запись с пустым коридором.
— Очень предусмотрительно, — пробурчал Эдди. Поднялся с матраса и, пошатываясь, побрел за перегородку, к умывальнику. Плеснул себе в лицо холодной водой и тут же по нехитрой ассоциации вспомнил о системе охлаждения реактора. — Послушай, а Большой Джим еще работает?
— Работает, — мрачно ответил Панчах Лал. — Они запретили его выключать.
— Плохо, — озабоченно пробормотал Руки-Ножницы. — Как ты думаешь, эти парни умеют обращаться с системами охлаждения?
На этот раз напарник долго молчал, прежде чем ответить.