Хенчард понял, что с холма спускается двуколка Фарфрэ, узнал ее по характерному дребезжанию, так как раньше она принадлежала ему и шотландец купил ее на распродаже его имущества. Хенчард пошел ей навстречу, и она поравнялась с ним у конца спуска, где Фарфрэ придержал лошадь.
В этом месте от большой дороги ответвлялась дорога на Меллсток. Хенчард сообразил, что, если Фарфрэ не передумает и заедет в эту деревню, он вернется домой часа на два позже. Очевидно, он не передумал: огоньки качнулись в сторону Кукушкиной тропы, проселочной дороги на Меллсток. Передний фонарь двуколки Фарфрэ внезапно осветил лицо Хенчарда. Фарфрэ узнал своего давешнего противника.
— Фарфрэ… мистер Фарфрэ! — еле переводя дух, крикнул Хенчард, подняв руку.
Фарфрэ остановил лошадь только после того, как она уже сделала несколько шагов по проселку. Он натянул вожжи и через плечо проговорил: «Что вам нужно?» — таким тоном, каким говорят с явным врагом.
— Сейчас же вернитесь в Кэстербридж! — сказал Хенчард. — Дома у вас неблагополучно… вам необходимо вернуться. Я всю дорогу бежал сюда, чтобы предупредить вас.
Фарфрэ молчал, и от его молчания у Хенчарда упало сердце. Как он раньше не подумал о том, что неизбежно должно было произойти? Четыре часа назад он заставил Фарфрэ сразиться с ним не на жизнь, а на смерть и вот теперь стоит во мраке ночи, в поздний час, на безлюдной дороге и уговаривает его ехать в ту сторону, где у него, Хенчарда, могут быть сообщники, а не в ту, куда хочет ехать сам Дональд и где ему будет легче защититься от нападения. Хенчард почти ощущал, как эти мысли мелькают в голове Фарфрэ.
— Я должен ехать в Меллсток, — холодно проговорил Фарфрэ, отпустив вожжи.
— Но это важнее, чем ваши дела в Меллстоке, — умолял его Хенчард. — Это… вашей жене плохо! Она заболела. Я расскажу вам все подробно по дороге.
Волнение Хенчарда и его сбивчивая речь усилили подозрение Фарфрэ, решившего, что все это хитрость и Хенчард пытается заманить его в ближний лес, где можно будет проще довершить то, чего он не сделал давеча по каким-то особым соображениям или просто потому, что не хватило решимости. Он хлестнул лошадь.
— Я знаю, что вы думаете, — крикнул Хенчард и побежал за ним в полном отчаянии от того, что бывший друг считает его отпетым негодяем. — Но я не такой, как вы полагаете! — крикнул он хрипло. — Верьте мне, Фарфрэ, я примчался сюда только ради вас и вашей жены. Она в опасности. Больше я ничего не знаю, но вас вызывают домой. Ваш слуга поехал другой дорогой по недоразумению. О Фарфрэ! Не подозревайте меня… Я погибший человек, но я все еще предан вам!
Однако Фарфрэ уже не доверял ему. Он знал, что его жена беременна, но несколько часов назад он оставил ее совершенно здоровой, и ему легче было поверить в преступные замыслы Хенчарда, чем его словам. В свое время он слышал из уст Хенчарда жестокие насмешки; может быть, он насмехается и теперь. Фарфрэ погнал лошадь и вскоре поднялся на плато, лежавшее между Меллстоком и местом его встречи с Хенчардом, уверенный, что, если Хенчард так упорно гонится за ним, значит, он и вправду замыслил недоброе.
Двуколка и седок уменьшались на глазах у Хенчарда, отчетливо выделяясь на фоне неба; его старания предостеречь Фарфрэ оказались тщетными. На этот раз в небесах не радовались раскаянию грешника. Хенчард проклинал себя, как проклинал бы не слишком щепетильный Иов, как проклинает себя страстный человек, когда теряет самоуважение — свою последнюю душевую опору в гнетущей бедности. К этому он пришел, пройдя через полосу такого душевного мрака, с каким не мог сравниться мрак ближнего леса. Вскоре он зашагал обратно, по той же дороге, по какой прибежал сюда. Он боялся, как бы Фарфрэ, увидев его на обратном пути, не задержался еще дольше.
Придя в Кэстербридж, Хенчард снова направился к дому Фарфрэ разузнать, что там происходит. Как только открылась дверь, люди с встревоженными лицами появились в передней, на лестнице и на площадке, и все они, обманутые в своих ожиданиях, горестно говорили: «Ах, это не он!» Посланный за Фарфрэ человек давно вернулся, поняв, что поехал не туда, куда нужно, и все надеялись только на Хенчарда.
— Но разве вы не встретили его? — спросил доктор.
— Встретил… да толку от этого мало! — ответил Хенчард, рухнув на стул у входа. — Он приедет домой не раньше, чем часа через два.
— Хм, — проговорил доктор и снова поднялся наверх.
— Как она? — спросил Хенчард у Элизабет, стоявшей среди других.
— В большой опасности, отец. Она так жаждет увидеться с мужем, что все время мечется в ужасном волнении. Бедная женщина… Боюсь, что они убили ее!
Хенчард несколько секунд смотрел на девушку, охваченную глубоким состраданием, точно вдруг увидел ее в новом свете, потом, не говоря ни слова, вышел и отправился в свой уединенный домик. Вот к чему приводит соперничество мужчин, думал он. Смерть заберет себе устрицу, а Фарфрэ и ему достанется только раковина. Но Элизабет-Джейн… В окутавшем его мраке она казалась ему сейчас светлой точкой. Его поразило выражение ее лица, когда она отвечала ему с лестницы. В нем было так много любви, а он теперь всем сердцем желал, чтобы его любило доброе и чистое существо. Она была ему не родная, однако он впервые стал смутно мечтать о том, чтобы полюбить ее, как родную… если только она сама не перестанет любить его,
Джапп собирался лечь спать, когда Хенчард вернулся домой. Увидев входящего Хенчарда, Джапп сказал:
— Неладно это вышло с болезнью миссис Фарфрэ.
— Да, — коротко отрезал Хенчард, не подозревавший о соучастии Джаппа в ночной арлекинаде; подняв глаза, он заметил только, что Джапп встревожен.
— Кто-то заходил к вам, — продолжал Джапп, когда Хенчард уже поднимался наверх, решив запереться у себя в комнате. — Должно быть, путешественник, капитан дальнего плавания или кто-то в этом роде.
— Вот как! Кто бы это мог быть?
— Вероятно, богатый человек… седой, с довольно широким лицом; он не назвал себя и не просил ничего передать.
— Ну и бог с ним, — отозвался Хенчард и запер дверь.
Как и предвидел Хенчард, поездка в Меллсток задержала возвращение Фарфрэ почти на два часа. Не считая других веских причин, его присутствие было необходимо и потому, что он один был вправе вызвать из Бедмута второго врача, и, когда Фарфрэ наконец вернулся, он чуть не сошел с ума, узнав, что превратно понял намерения Хенчарда.
Несмотря на позднее время, в Бедмут послали человека; ночь прошла, и перед рассветом приехал второй врач. Люсетта стала гораздо спокойнее после приезда Дональда; он почти не отходил от ее постели, и, когда, сразу после его приезда, она невнятным шепотом попыталась открыть ему тайну, которая ее так тяготила, он остановил ее лепет, потому что говорить ей было вредно, и уверил ее, что она успеет рассказать ему все потом.
Он еще ничего не знал о процессии с чучелами. Вскоре по городу распространился слух о том, что у миссис Фарфрэ был выкидыш и что она в опасности, но зачинщики издевательства, с тревогой догадываясь, чем все это было вызвано, хранили полное молчание насчет своей разнузданной забавы, а окружающие Люсетты не решались усугубить отчаяние ее мужа, рассказав ему обо всем.