—А к Беленину сейчас так просто не подступишься, — добавил мужчина в очках, — он теперь не просто олигарх, а политик, глава «Правой силы». Если мы начнем на него давить, скажут, что в России опять зажимают демократию.
—Похоже, наши «друзья» на Западе твердо решили не допускать нас к нефти и газу шельфа, — продолжал первый вице-премьер. — Знают, мерзавцы, что у нас нет технологий, позволяющих разрабатывать подводные месторождения, вот и наглеют.
—Кстати, о технологиях. — Путин посмотрел на самого молодого из присутствующих, Аркадия Дворковича, ответственного за инновационную экономику. — У нас же, кажется, были разработки, позволявшие добывать нефть с шельфа?
Дворкович поскреб гладко выбритый подбородок.
—Мы возлагали большие надежды на проект, продвигавшийся корпорацией Гумилева. «Земля-2», терраформирование, возможность работать на больших глубинах. Но, к сожалению, после катастрофы, постигшей арктическую экспедицию, все работы в этом направлении были свернуты.
—Почему же не оказали необходимой поддержки государственные структуры? — нахмурился премьер. — Можно подумать, у нас бизнесменов-инноваторов пруд пруди.
За столом воцарилось неловкое молчание. Затем первый вице-премьер, курирующий вопросы безопасности, негромко проговорил:
—Если помните, Владимир Владимирович, мой предшественник и выступал против участия Гумилева в арктической экспедиции. Эта темная история с попыткой похищения в Сингапуре… Исчезновение жены… Мы не можем быть уверены, что Гумилева не прибрала к рукам спецслужба какой-нибудь недружественной нам страны. На мой взгляд, Гумилеву больше нельзя доверять. Тем более рассчитывать на него в таком стратегическом вопросе, как доступ к нефти Северного Ледовитого океана.
—К тому же он довольно близко сошелся с Белениным, — подал голос директор ФСБ. — По нашим данным, он принимал участие в совещании в поместье Беленина, где собирались все лидеры оппозиции. Кстати, именно после этого его корпорация начала реализовывать проект «Черника», о котором я вам докладывал на прошлом совещании.
—Я помню, — прервал его Путин. — И понимаю ваш скептицизм в отношении Гумилева. И все же…
Он сделал паузу, и все присутствующие замерли, ожидая, какой вердикт вынесет премьер.
—И все же не стоит недооценивать Андрея Львовича. Он уже не раз показывал себя не только удачливым предпринимателем, но и настоящим патриотом. Я уверен, что в решающий момент он не подведет.
На этот раз возразить главе правительства никто не осмелился.
—Да, и вот еще информация, косвенно связанная с Гумилевым, — прервал молчание директор ФСБ. — Вчера ночью было совершено нападение на квартиру генерала Свиридова.
—Что значит «нападение на квартиру»? — Путин недовольно посмотрел на фээсбэшника. — Выражайтесь яснее. Генерал пострадал?
Невысокий лысеющий директор ФСБ развел руками.
—Мы этого не знаем. Сосед обнаружил, что квартира открыта настежь, вызвал милицию. В самой квартире — следы борьбы, разбитая мебель, пятна крови. Но никаких трупов. Ни Свиридова, ни нападавших.
—Есть ли какие-то предположения? — спросил премьер. — Все-таки Илья Ильич был носителем важных государственных секретов.
—На месте работает следственная бригада, но результатов пока нет. — Директор ФСБ опустил глаза.
—Дело немедленно передать на контроль Следственному комитету РФ, — распорядился Путин. — Лично Бастрыкину. Пусть землю носом роют, но Свиридова найдут. А каким образом исчезновение генерала связано с Гумилевым?
—Они встречались накануне днем. Причем конспиративно: Гумилев должен был в это время быть в Санкт-Петербурге, на экономическом форуме. Однако вместо того чтобы сидеть в Аничковом дворце, он слетал в Москву, встретился со Свиридовым и вернулся обратно.
—Вы за ним следите, что ли? — усмехнулся Путин.
—Нет, такого распоряжения мы не получали, — серьезно ответил фээсбэшник. — Но генерал Свиридов, как бывший руководитель ГУАП, обязан был докладывать обо всех своих контактах в службу собственной безопасности ФСБ.Вот он и доложил, что к нему прилетал Гумилев. А спустя несколько часов — исчез.
—После этого — не значит вследствие этого, — процитировал древнеримского юриста Путин. — Ладно, у Александра Ивановича работают ребята хваткие, они разберутся, что к чему. Давайте вернемся к Арктике…
Ливия, район города Сирт, осень 2011
Али Муса прицелился в пролетавший над кварталом старенький советский «Миг-17» и выпустил длинную очередь из «калашникова». Самолету, ясное дело, это никакого вреда не принесло, но Али почувствовал удовлетворение. Если ему выдали автомат, значит, он боец, воин. А воин должен стрелять — не важно, попадает он в цель или нет.
Для борьбы с «Мигами», теми немногими, что еще оставались у сторонников бывшего ливийского лидера, лучше всего подходили переносные зенитно-ракетные установки «Стингер». Но они стоили дорого, и у мятежников их почти не было. Поэтому самолеты, которые сторонники полковника в последние недели подняли в воздух, — до этого считалось, что вся авиация Каддафи уничтожена, — летали над Сиртом беспрепятственно — разумеется, в те часы, когда истребители НАТО «отдыхали» на своих базах. За день таких часов набиралось три-четыре, и в это время сторонники полковника старались нанести силам мятежников максимальный урон.
Получалось это плохо: армия повстанцев представляла собой множество маленьких разрозненных групп, а такие мелкие цели — сущее наказание для военной авиации. Обычно «Миги» наносили урон не столько мятежникам, сколько ни в чем не повинным гражданам, их домам и машинам. Впрочем, так же действовала и авиация НАТО, поскольку войска бывшего правителя Ливии были рассредоточены на большой территории или укрывались в городах, используя мирное население в качестве живого щита. Война шла уже восьмой месяц, и, несмотря на слухи о бегстве Каддафи и близкой капитуляции его приверженцев, казалось, могла продолжаться бесконечно. Али Мусу это устраивало: в армии мятежников платили деньги, не слишком большие, но всяко больше, чем зарабатывал плетельщик корзин, которым он был до войны.
Самолет улетел. Из переулка вывернул, дребезжа и воняя соляркой, старенький грузовичок с закрытым брезентом кузовом. Остановился в десяти шагах от Мусы.
—Эй, парень, — окликнули его из кабины грузовичка, — хватит попусту тратить патроны, иди лучше помоги!
Муса, не торопясь, подошел. Он чувствовал себя героем, а герои ходят с достоинством.
Из кабины выбрался невысокий седой мужчина в камуфляже и красном, лихо заломленном набок берете. На поясе у мужчины висел большой черный пистолет — Мусе показалось, что американский, но он не настолько хорошо разбирался в оружии, чтобы быть в этом уверенным.
—Что значит «попусту»? Да я прогнал этот собачий «Миг» прочь от нашего квартала!
—Он и так улетал, — оборвал его седой. — Халид, Фархад, за дело!