— При встрече, Ким, — твердо сказал ДД. — Так где мы можем увидеться?
Я сделал бармену знак «повторить» и вернулся за столик. Косталевский уже допил свой морковный сок и готов бьш, по-моему, сгрызть бокал. За свои деньги он привык получать все и даже немножко больше.
— Знаешь ресторан «Речные заводи»? — спросил я. — Подъезжай. Прямо сейчас. Вечером у меня дела.
— Отлично! — вскричал ДД. — Я на машине, буду через пятнадцать минут. Только обязательно меня дождись!
— А говорил — в отпуске, — с видом оскорбленной добродетели проговорил Косталевский, когда я положил трубку на стол. — Говорил, что с делами завязал…
— Вообще-то тебя это не касается, Саша, — ласково сказал я, — но только из уважения к тебе объясняю. Это не дела. Это встреча старых друзей. Так что насчет отпуска я тебе не соврал. Осенью звони, поговорим.
— Осенью ты уже в тираж выйдешь, — буркнул обиженный Косталевич. — Для тебя же стараюсь, чудила, контракты выгодные ищу! А ты!
Вот это он сказал зря. Я перегнулся через столик, схватил его за ворот белой бенеттоновской футболки и притянул к себе.
— Ты кого чудилой назвал, щегол? Совсем страх потерял?
Для убедительности я крутанул ворот в кулаке, так что он больно сдавил толстую шею посредника. Румяное лицо его побагровело и стало похоже на перезрелый томат. Я ощутил легкое раскаяние — мне не нравится так разговаривать с людьми, даже с такими занудами, как Косталевич. Беда в том, что сферы, в которых я вращаюсь, диктуют свои законы поведения.
— Пусти, — прохрипел Сашка полузадушено. — Пусти, больно же! В это время у меня снова зазвонил телефон.
Я разжал кулак. Косталевич со свистом втянул в себя воздух.
— Ну, ты ваще!
Но я уже забыл о нем. На дисплее высветились большие буквы «НАТАША». Bay, подумал я, вот уж действительно день сюрпризов. Последний раз Наташа звонила мне месяц назад, перед тем, как уйти в поле. В тундре, знаете, ретрансляторов нет.
— Алло, Наташ! — я почти кричал, поскольку связь с королевством вечной мерзлоты всегда была отвратительной. — Наташ, говори, я слушаю!
В трубке что-то зашипело и защелкало, а потом я услышал короткие гудки. Ну конечно, единственный звонок за целый день, которому я был по-настоящему рад — и по закону подлости, именно он сорвался. Я торопливо нажал кнопку «replay». Никаких гудков вообще. На третьей попытке приятный женский голос сообщил мне, что абонент временно недоступен. Как говорит одна моя знакомая, «абонент временно не абонент». Вот сиди теперь и гадай, что же тебе хотела сообщить любимая девушка, с которой ты не виделся уже четыре месяца…
— Да здравствует связь без брака, — пробурчал Косталевский. Он, сопя, разглаживал помятую футболку.
— Не надо лезть в мою жизнь, Саша, — посоветовал я ему. — И я не стану лезть в твою.
Невозмутимый Лю принес напитки — мой водкатини и очередной морковный сок для Косталевича. Видимо, мой жест «повторить» он истолковал чересчур широко.
Я отсалютовал Косталевскому бокалом. Водкатини был хорош. Сок, надеюсь, тоже.
Долго обижаться Сашка не умел. Сделал пару глотков, вытащил из кармана записную книжку и начал быстро листать страницы.
— Вот, забыл совсем! Тут один иностранец из ближнего зарубежья аккуратно интересовался, нет ли надежного мужика для охраны на недельку. Правда, ему нужно, чтобы с тачкой, но это мы организуем… Дать ему твой телефон, а, Ким?
Язык у меня чесался ответить, что лучше ему, Косталевичу, дать себе в морду — пользы было бы больше. Но я не успел сформулировать эту мысль до конца. По винтовой лестнице спустился в бар высокий и тощий джентльмен в кремовом костюме и широкополой шляпе. Д. Д. Лопухин собственной персоной.
Не то, чтобы «Речные заводи» были кабаком исключительно для своих, но персонажи, подобные ДД, появлялись здесь нечасто. Даже Лю, удивить которого может, пожалуй, только говорящая бутылка водки, посмотрел на него слегка склонив голову, что у него означает крайнюю степень любопытства. Лопухин слегка кивнул ему и уверенно двинулся прямо к моему столику.
— Здравствуй, дорогой, — сказал он, раскрывая руки для объятий. — А ты совершенно не изменился!
Ага, если не считать парочки новых шрамов и сломанного носа.
— Да и ты тоже выглядишь молодцом, — неискренне отозвался я. Молодцом ДД не выглядел, особенно когда снял шляпу. Все-таки лысеть в неполные двадцать семь — это пижонство. Должно быть, мозги лезут наружу от усиленного умственного труда, подумал я, но вслух этого, к счастью, не произнес.
Тут вежливый ДД обратил внимание на хлещущего морковный сок Косталевича.
— Дмитрий, — сказал он, протягивая руку. Сашка энергично ее потряс.
— Очень приятно, Александр!
И ведь не врал же, вот что интересно. Каждого нового знакомого Косталевич рассматривает как потенциальный кошелек. Оттого и радость его была вполне искренней.
— Саша, — мягко проговорил я, — там, в ресторане, Козырь с Лялькой сидят.
— И что? — подозрительно спросил он.
— У Козыря к тебе какие-то вопросы были. Может, тебе стоит их сейчас решить, пока он сам к тебе не подошел?
— Намек понял, выезжаю, — фыркнул посредник. Он поднялся из-за стола, плотный, похожий на напялившего джинсы колобка, и лучезарно улыбнулся Лопухину. — Я ненадолго вас оставлю, господа, но не прощаюсь.
— Это какой-то твой приятель? — спросил ДД, когда Сашка выкатился из бара.
Он небрежно бросил шляпу на кресло и сел, вытянув длинные костлявые ноги.
— Условно. Скорее — деловой партнер.
— Вот оно что, — сказал он, тут же начисто забыв о Косталевиче. Была у него такая особенность — сразу же выкидывать из головы все, что не относилось к делу. Поэтому, наверное, и был ДД в университете отличником, а Ким еле переползал с курса на курс, да еще и в армию ухитрился загреметь на два года.
— Предупреждаю сразу: при нем никакие дела мы не обсуждаем. Так что там насчет книги?
— О книге позже, — Лопухин полез в карман пиджака и вытащил пола-роидную карточку. Положил ее передо мной на стол. — Скажи, ты можешь определить, что это такое?
Чертовски приятно, когда с таким вопросом к тебе обращается гордость отечественной науки, действительный член Союза молодых историков (даже, кажется, секретарь), кандидат исторических наук (и, наверное, в близком будущем доктор), специалист по истории древнего мира, бывший лучший студент курса Д. Д. Лопухин. Тем более, что изображенный на карточке предмет был мне неплохо знаком.
Я взял фотографию и сказал:
— Элементарно, Ватсон. Череп из горного хрусталя, обнаружен американским археологом Митчеллом Хеджесом в древнем городе Лубаантуне на полуострове Юкатан, в двадцатых годах, по-моему… Выполнен при помощи какой-то неизвестной нам техники. Ни у майя, ни у ацтеков такой не бьшо. Ну, что еще… Шлифовка отдельных частей черепа и внутренняя структура кристалла позволяют использовать его как «волшебный фонарь» — если под череп поместить свечу, то из глаз начинают исходить лучи, проецирующие на стены изображения. Точная датировка невозможна. Тебя интересует что-нибудь еще?