Джек плохо представлял, как алкоголь поможет в перемещении из одного бара в другой. Хотя, что-то здравое в этой идее было. Он взял кружку и отпил полглотка. Пиво горчило и отдавало рыбой. Джек скривился. Но едва он собрался поставить кружку на стол, как Ван Белл его остановил.
— Полным кружкам на поле не место. Правила такие.
Джек выглянул в окно. В стекло настойчиво долбилась темно-красная рыбина с отвислыми губами. Опоздали — прилив настиг их.
— Л-ладно, играть так играть.
Чтобы справится с первой кружкой, потребовалось шесть глотков. Полковник был заметно опытнее в подобных играх.
— Быстрее, быстрее, — торопил Ван Белл. — Это не шахматы, нечего раздумывать над каждым ходом.
— Н-нолик… — выдохнул Джек. Он поставил кружку в угловую клетку.
— Хитрый ход, — полковник потянул себя за бороду. — Решил загнать меня в ловушку? Не на того напал!
Острый кадык дергался с каждым глотком. Джек же подумал, что в этом баре у Ван Белла на удивление все в порядке с головой. Это вполне укладывалось в правила игры этого мира. У полковника проблемы с памятью, а память связана со временем. Раз в баре время остановилось, то и проблем быть не должно.
— Крестик! — сказал Ван Белл. — Ну, как ты будешь выкручиваться?
Вторая кружка далась тяжелее, но Джек с ней справился.
— Н-нолик… — он откинулся на спинку стула, тыльной стороной ладони вытирая губы.
— Ух ты! — Ван Белл склонился над игровым полем. — Не ожидал… Думаешь, я клюну на эту уловку? Погоди, если я пойду сюда…
Он опустошил следующую кружку. Хлопнул о стол так, что едва не расколотил.
— Крестик! Рухнули твои планы! Но признаю — противник ты достойный.
— Б-бросьте, п-полковник, — сказал Джек. — Это же д-детская игра…
— Какой идиот позволит ребенку столько пить? — парировал Ван Белл. — Давай, твой ход.
Джек вздохнул и взял третью кружку.
— Как, говоришь, называется нужный нам бар? — спросил Полковник.
— «Ежи и фламинго».
— Я чтобы не пропустить остановку. Тут можно так заиграться, что окажешься непонятно где.
Джек огляделся. Они были в «Грифоне», ничего не изменилось. Официант-устрица ободряюще помахал рукой.
— Главное, не п-прозевать отлив.
— Нас уже здесь не будет. Ходи давай.
Игра понеслась, с каждым ходом набирая обороты. К концу партии пиво перестало горчить, и Джек даже начал находить очарование в рыбном послевкусии.
— Ничья! — возвестил Ван Белл. — Но я только разминался! Не думай, что в следующий раз будет легко.
— П-посмотрим, — усмехнулся Джек.
Официант уже спешил к столу. Вторая партия прошла быстрее и яростнее, но так же закончилась ничьей.
— Уф… — лицо Ван Белла раскраснелось. — Это еще ничего не значит. В следующий раз…
— Не н-надейтесь.
На третьей или четвертой партии Джек заметил что обстановка изменилась. Они по-прежнему сидели за столом, но это был уже другой бар. И пиво для следующей партии принесла девушка, а не человек-устрица. Джек ободряюще ей улыбнулся.
— К-крестики-нолики, — сказал он, указывая на стол.
— Я догадалась, — сказала официантка и исчезла.
— Эй! — крикнул Ван Белл. — Не зевай. Твой ход.
— Я з-знаю, — сказал Джек, допивая пиво. — Н-нолик…
— Опять ничья! — сказал Ван Белл, хлопнув по столу. — Да что ж это такое!
К концу следующей партии они успели сменить три бара — от грязного портового кабака до шикарного ресторана с хрустальными люстрами. Игра затягивала. Вскоре Джек и вовсе перестал следить за мельтешением питейных заведений. Три партии он проиграл — каждый раз Ван Белл забирался на стол и исполнял дикий танец, хохоча во все горло. Столько же Джек выиграл: полковник рвал на голове волосы и доказывал, что это случайность. Вокруг них толпились какие-то люди, подбадривали игроков, подсказывали. Лица менялись так быстро, что Джек решил не обращать на них внимания.
В какой-то момент к ним прицепился хлыщ с тоненькими усиками, принимавший ставки на исход игры. Отстал он бара три спустя — после того, как пытался подговорить Ван Белла проиграть одну партию, за что и лишился пары зубов. В следующем баре их хотели арестовать за беспорядки, но полицейский жетон уладил дело. Заодно полковник обзавелся полицейским шлемом, который был ему очень нужен; через три хода он подарил его официантке.
— Н-нолик! — сказал Джек. От удара о стол у кружки откололась ручка.
Подняв голову, он увидел на коленях Ван Белла рыжую девицу. Обняв полковника за шею, она что-то шептала ему на ухо.
— П-подсказки запрещены, — сказал Джек.
— Извини дорогая, — сказал Ван Белл, отодвигаясь от девицы. — Поговорим после? Прекрасный ход… Но что ты скажешь на это?
Он поставил бокал в верхнюю угловую клетку и затянулся сигарой. За три глотка допив кружку, Джек сделал ход. Девица исчезла, а бар опять поменялся.
— Есть! — выкрикнул Ван Белл.
— П-партия еще не з-закончена, — напомнил Джек.
Столик был грязным, в липких подтеках и черных пятнах от затушенных сигарет. Заведение выглядело не лучше — сырые бетонные стены, крошечные пыльные окна. За соседними столиками сидели какие-то угрюмые личности, мрачно косясь на игроков.
— Нет, — сказал полковник. — Просто мы добрались до «Ежей и фламинго». Общий итог — ничья. Зачем мы здесь?
— Мы ищем ч-человека-устрицу… — сказал Джек.
Он встал, сделал шаг и рухнул под стол.
На лоб падает тяжелая капля. Ползет на висок, щиплет кожу. Джек вытирает ее; когда он подносит пальцы к глазам, они вымазаны темным. На запах — как кровь, машинное масло и щелок.
Джек лежит на сыром каменном полу. Справа и слева возвышаются ряды металлических стеллажей. Темно-серая сталь переливается в отблесках далекой лампочки. За спиной сгущается темнота, впереди маячит светлое пятно. Чтобы выйти, нужно идти туда. Пока все не так страшно: вместо чудовищных экспонатов кунсткамеры на полках стоят яркие коробочки, разрисованные звездами, воздушными шарами и клоунами. Дешевые сувениры из бродячего цирка. Но Джек знает, что это только начало.
Он замечает движение. Что-то большое шевелится под потолком. Бармаглот? Но для встречи с хозяином лабиринта еще рано… Джек присматривается и различает сквозь полумрак силуэт лошади. Несчастное создание раскачивается на брезентовых помочах. Большая голова опущена. Лошадь делает вдох, и ее тело раздвигается, точно меха аккордеона. На лоб падает еще одна капля.
Это и есть меха. Животное разрезали пополам и середину тела заменили гофрированной трубой из брезента. Пришили наспех — Бармаглот слишком увлекающаяся натура, чтобы работать чисто. Ему просто интересно.