– О!.. Погоди, а я про тебя слышал! Корнелий писал, ты его ученик, так?
– Ученик?! – изумился Наткет.
Какой еще ученик? Они работали вместе, это да, но чтобы Корнелий его чему-то учил… Разве что пунктуальности и тому, что можно заставить работать самую невероятную штуку. В обоих случаях он не добился результатов.
– Точно, точно, – сказал Гаспар. – Он прям так и писал: «работаю с талантливым молодым человеком. Перспективный». Ты и есть тот перспективный молодой человек?
– Ну, наверное, – Наткет пожал плечами. Вот и дождался похвалы… Стало тоскливо.
– И как дела у моего приятеля? – спросил Гаспар, теребя конверт. Ему не терпелось открыть письмо, но сделать это в присутствии Наткета он не решался.
Наткет вдруг сообразил, что на самом деле оттягивает разговор. Но в конце концов ему придется сказать печальную весть, так сколько можно себя изводить?
– К сожалению… – Он замялся, но, собравшись с силами, выпалил. – Он умер.
Гаспар дернулся, как от пощечины. Очки на носу подпрыгнули.
– Как?
– Не знаю… Не могу сказать точно. Сначала думали, что отказало сердце, а потом в крови нашли яд тропической змеи…
– Проклятье, – прошептал Гаспар. И как-то разом, незаметно, он осунулся и помрачнел. Чтобы стоять твердо, астроному пришлось опереться о стену. – А он был на восемь лет младше меня. Когда?
Он требовательно посмотрел на Наткета.
– В четверг, – ответил тот.
– Значит, перешли в атаку? – пробормотал Гаспар. – Или заметают следы? Кто это сделал?
– Не знаю… Ведется следствие.
– Много они найдут! – горько заметил Гаспар. – Не надейся – что-что, а следы они заметать умеют… Значит, Корнелия отравили змеиным ядом? Они неоригинальны.
– Кто «они»? Гаспар отмахнулся.
– Если не знаешь – даже не думай. Все равно не поймешь, да и вообще не твое это дело.
Наткет так и замер с раскрытым ртом. Подобного хамства он не ожидал. Вот и благодарность: привез письмо – хорошо, а теперь, мальчик, иди погуляй, остальное не твоего ума дело. Понятно, почему Николь не хотела видеться с Гаспаром.
– Знаете, – холодно сказал он. – Корнелий был моим другом, и если вы думаете, что его смерть меня не касается…
Гаспар едко усмехнулся.
– Прости, без обид. Корнелий был и моим другом. Но я серьезно: не стоит тебе в это лезть. Ты сделал доброе дело, – он махнул конвертом. – Считай, долг перед Корнелием выполнил. А дальше… Это не твоя война.
Война? Наткет прикусил уголок губы, переминаясь с ноги на ногу.
– Я знаю, кто в этом замешан, – сказал он.
– Неужели? – заинтересовался Гаспар. – И кто же?
– Так я и сказал! – Наткет выпрямился, расправил плечи. – Играем по-честному – информация на информацию?
За спиной Гаспара раздались шаги, и из полумрака появилась встрепанная со сна Рэнди. Одна щека у нее была красной, а жесткие волосы топорщились во все стороны, словно ночь она провела в сильнейшем электрическом поле. Увидев Наткета, Рэнди удивилась, но не более чем на секунду.
– Привет. – Она зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Хотя чему удивляться? Ее марсианомания и ракета Густава Гаспара – встреча была неизбежной.
– Здравствуй…
– Вы знакомы?!
– Вместе ехали в автобусе, – объяснила Рэнди – А что-то случилось?
– Да так… – протянул Гаспар. – Ничего особенного.
Склонив голову, он посмотрел на Наткета поверх очков. Брови его выгнулись, по лбу, точно приливные волны, прокатились морщины. Он кивнул на девушку, давая понять, что сейчас не время продолжать разговор. Наткет незаметно подмигнул в ответ. То есть он думал, что незаметно, – Рэнди увидела, вздрогнула, но промолчала.
– Это ваша ракета за маяком? – спросил Наткет.
– Ага, – кивнул Гаспар.
– Правда, красивая? – сказала Рэнди. – Это потому, что настоящая. Запомните, вам в кино пригодится – все самое красивое и самое страшное потому такое, что настоящее…
– Настоящая? – Наткет сделал вид, что удивился. – Она на самом деле летает? Я думал – бутафорская. Этакие научно-фантастические декорации.
– Конечно, настоящая, – сказала Рэнди. – Еще как!
Гаспар затравленно уставился на девушку. Это была не та информация, которой он собирался делиться.
– На самом деле, – начал толстяк, – испытания не проводились. Только теоретические выкладки…
– Долетит прямо до Марса, – перебила его Рэнди. Гаспар мучительно закатил глаза, а девушка ухмыльнулась и за его спиной показала Наткету язык.
– То есть вы собственными руками сделали ракету, которая долетит до Марса?! – с показным изумлением сказал Наткет.
Интересно, а сам-то Гаспар верит в фантастические возможности своего творения? Толстяк-астроном совсем не походил на увлеченного романтика – качества, без которого в космосе делать нечего. А с его паранойей и подавно.
Гаспар покачал головой.
– Не совсем. К ней приложил руку наш общий знакомый…
Наткет вздрогнул. Корнелий? Ставки на то, что ракета оторвется от земли, резко подскочили.
– Ого! Я никогда не мог понять, почему изобретения Корнелия работают, – сказал Наткет. – В них есть что-то… странное? Сложно объяснить. Я видел чертежи, да и сам копался во всяческих его штуках. На первый взгляд – все понятно, но там есть такие узлы и детали, которые не могут работать по законам физики. Если я хоть что-то смыслю в законах физики… И тем не менее они работают.
– Талант, – вздохнул Гаспар. – Просто он знал чуть-чуть больше.
Гаспар достал из кармана фляжку и встряхнул возле уха. Звук его удовлетворил – Гаспар отвинтил крышку и сделал небольшой глоток. Тут же сморщился, точно разгрыз лимон.
– Светлая память …
Гаспар протянул фляжку Наткету. Тот не нашел в себе сил отказать, хотя был за рулем. Чувствуя повисшую неловкость, Рэнди повернулась и пошла вдоль стены.
Гаспар разорвал конверт и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Корнелий писал письма по всем правилам – одна страница, одна сторона, расчерченная ровными строчками. Астроном бросил на Наткета строгий взгляд – тот, все поняв, поспешил за Рэнди.
– Не думал, что мы тут встретимся…
– Я тоже, – сказала девушка. – Но в маленьких городках всегда так? То и дело со всеми встречаешься?
– Ну, в общем да, – согласился Наткет.
Они подошли к ракете. Рэнди положила руку на стабилизатор и смотрела на океан. Прилив скрыл валуны за тяжелыми волнами. Наткет поискал взглядом гиену, но та успела убежать или же, если отец был прав, попалась в ловушку наступающих волн и растаяла как Бастинда.