— Ты думаешь, колонель убил всех, кто был старше его по званию?
— Думаю, что колонель, прежде всего, продемонстрировал в экстремальных условиях отличные волевые качества и впечатляющую харизму, проявил себя трезвомыслящим и расчетливым офицером, великолепным тактиком и стратегом. Возможно, он никого не убивал, зато сумел вовремя сориентироваться. Возможно, его выбрали в качестве лидера главы подразделений, пристрелив замшелых офицеров, что были старше его по званию, но не способны к активным действиям. Возможно всё!
Но важно другое. Колонель вовремя осознал, что подчиненных ему бойцов из бывшей армии США не хватит для контроля всех территорий страны. Корейцы могли в любой момент предъявить права на продовольственные запасы по праву хозяев своей земли. Для колонеля это означало бы только одно: сдачу базы «Кэмп Грей» и голодную смерть для всех его подопечных. Американских солдат. Янки умирать не хотелось и, чтобы этого не допустить, офицер-оккупант решил не ждать явления манны с неба. Он нанес превентивный удар.
Под угрозой возможной эпидемии в городе, где улицы уже покрывал слой из трупов, полковник организовал из местного населения специальные отряды, слившиеся впоследствии с дикими гангами. Первоначально это были группы добровольцев, собранные для зачистки города от мертвых. Они вполне годились американцам с «Кэмп Грея» в качестве вспомогательных войск. Колонель просто кормил бойцов этих групп. И они служили ему очень преданно. После этого американцам не могло противостоять уже ничто. Получив не только качественный перевес в виде огнестрельного оружия, но и перевес численный — в виде массы людей, организованных в отряды чистильщиков, пусть не вооруженных винтовками, но многочисленных, — колонель установил свою власть над остальными бандитами дипломатическим путем: без перестрелок, убийств и никому не нужной траты патронов. После принесения вассальной клятвы остальными бандитскими группировками во власти полковника оказался весь город. С тех пор, балансируя на грани фола, используя шпионаж, агентуру и разведку во всех формах, умело стравливая группировки, полковник стал властвовать в Коридоре и Мегаполисе, не допуская никаких союзов между боссами отдельных городских гангов.
Зато он вычленил среди боссов всех гангов явного лидера, которому и поручил сбор «налогов». Так в Мегаполисе появился босс всех боссов. Благодаря своему процветавшему после пробуждения ремеслу, первым среди равных стал владелец мясного рынка — старик Синода Шедоши. Шедоши заключил с полковником сделку: поставки рабов в обмен на зерно, одежду и прочие уникальные предметы, хранившиеся в «Кэмп Грее».
Теперь вы понимаете, почему я говорю об экономике?
Современная коммерция — это торговля людьми. Ганги реализуют юнговцам живых людей в обмен на зерно, соль, сахар, обувь, сохранившуюся на складах одежду. Основа экономики внутри самих гангов — это охота и собирательство. Люди гангов собирают в развалинах любые уцелевшие после анабиоза промышленные изделия. Керамические, стеклянные, металлические, пластиковые. Всё, что можно использовать в новом мире. И, конечно, люди гангов охотятся на людей. Это замена промышленному производству прошлого. Мы ничего не создаем и не добываем. Мы копаемся в руинах и ловим себе подобных для продажи или еды.
В сложившейся социальной модели просто нет иного способа выжить — выжить обществу, я имею в виду, а не одному человеку. Ведь единственный продукт, который могут добывать люди в Мегаполисе для потребления или обмена — это сами люди. Понимаете?
Мэри помолчала. Рик тоже ничего не сказал.
— А как же Сопротивление? — с надеждой подала голос Кити. — Я слышала, что на юге, далеко от Сеула, из сил внутреннего реагирования, уцелевших армейских частей корейской армии и резервистов созданы боевые отряды для похода на «Кэмп Грей» и отвоевания Мегаполиса. По слухам, у них есть огнестрельное оружие. Не меньше, чем у юнговцев! Чтобы собрать в кулак разрозненные регулярные части и перегруппироваться, им пришлось отступить на юг Полуострова, отдав в распоряжение полковника весь Коридор. Сейчас они уничтожают пукханов, прорывающихся через границу восточнее Коридора. Но я уверена, придет время и корейская армия вернется сюда. В свою, черт возьми, столицу!
— Мне кажется, это слухи, которые рождаются от голода, — покачал головой Дэмио. — Последняя надежда выживших, не более того. Людям не во что верить, они и придумывают небылицы. Даже если я ошибаюсь, это хваленое Сопротивление отсюда далеко… Да дело вовсе не в Сопротивлении, не в полковнике и даже не в противостоянии гангам. Я считаю, не так важно, что именно произошло после пробуждения. Важно, почему случился сам анабиоз. Причины каннибализма и гибели десяти миллионов человек заключаются не в борьбе между группировками, а в уникальном событии, которое им предшествовало. Понимаете, о чем я? Расскажу еще одну вещь… Мой отец по специальности физик-ядерщик. В прошлом он много преподавал, но в последнее время работал в одной из лабораторий на юге Сеула…
С этими словами Дэмио почему-то повернулся к мисс Мэри.
— Так вот, 28 июля 2016 года, — продолжил он, — в тот день, когда всё случилось, ядерщики по всему миру ждали важное событие. У вас в России запускали новый адронный коллайдер. Данные должны были пройти во все международные научные учреждения, занимающиеся проблемой элементарных частиц и нулевого времени. В том числе — в институт моего отца в Кёнсане. Именно там располагалась лаборатория…
— Опять Кёнсан? — нахмурилась Мэри, услышав знакомое слово. — Место, которое закрыли эти стены света?
— Точно. — Дэмио кивнул. — И в этом вся соль. Первый Большой адронный коллайдер, как вам известно, был запущен в 2008 году на границе Швейцарии и Франции, возле Женевы. Коллайдер нового поколения, как я уже говорил, запускался в 2016-м, недалеко от Москвы.
Однако за событиями в России следили во всем мире. Запуск коллайдера такого масштаба — слишком важное событие, чтобы стать достоянием одной нации. Этот запуск должен был стать достоянием ученых всего мира, ибо теоретическая физика с ее глобальными, просто космическими по масштабу проблемами — не ноу-хау бесшумной стиральной машины и не технология производства крекеров.
Наш Кёнсан, университет в Мумбаи, отделение Массачусетского университета в Штатах и огромное количество прочих научных учреждений по всему миру ждали этого мига. Ждали все вместе, в разных частях света, на разных континентах, но одновременно. 28 июля 2016 года. Мне известно, что в Кёнсане к результатам запуска русского коллайдера готовились очень долго. Мой отец говорил, что эксперимент будет очень важен для основ теоретической физики. Возможно, говорил он, сама теория относительности будет пересмотрена. В подробности он меня не посвящал. Впрочем, думаю, даже если бы он расписал все в научных терминах, я ничего бы не понял. Как возможна, например, физическая связь между разгонным коллайдером, расположенным под Москвой, и лабораторией моего отца в Кёнсане, пригороде Сеула? Не понимаю. Но эта связь существует!
— А с чего ты взял? — спросила мисс Мэри, пытаясь уложить услышанное в голове. — Возможно, твой отец, как всякий ученый, просто волновался, ожидая результатов запуска. У тебя есть конкретные предположения?