— Всем пришлось нелегко! Но я ведь говорил вам всем, — Бенёвский обращался к матросам, и я поняла, что пока сидела на бочонке с порохом, он зря времени не терял. — Говорил, что дружба с дикарями и возможна, и выгодна. В этот раз нам не повезло. Хорошо еще, что мы выполнили условия сделки — вернули им шкатулку. Теперь дикари знают, что мы честные люди. Бой для них дело обычное. Но если мы вернемся сеять смерть после того, как нам помогли починить корабль… Сакалава этого не поймут. Тогда Либерталии придется долго налаживать с ними отношения.
— Капитан! — передо мной присел Моррисон. — Все очень устали. А здесь, совсем рядом, есть золото, и полковник обещает нам хорошо заплатить, если мы его туда доставим. Даже очень хорошо!
Он еще тайком подмигнул мне. Да, я знала, что Рыжий Моррисон — старый пират и сколько ему не заплати, все равно еще сам возьмет в три раза больше. Я даже была не против посетить этот Храм… Хотя какой же скользкий тип этот Бенёвский — то утверждал, что никто не сможет ничего взять, а теперь готов заплатить. Но команда действительно устала, и хочет не сражаться, а получить, наконец, то, за чем они плыли — добычу. А мое спасение, как ни странно, уронило мой же авторитет. Капитан это тот, кто спасает, а не тот, кого приходится спасать.
Я видела, как подобрались ближе и Джон, и Роб. Конечно, Клод где-то неподалеку, но затевать драку сейчас — глупо. Например, потому, что у меня ноги болят так, будто их гложут адские демоны, и я в заварушке участвовать не смогу. Я аккуратно сняла с шеи дельфина.
— Полковник! Ведите нас к своему Храму, мы все хотим на него посмотреть!
Лицо Джона просто побелело. Жаль, что он меня не понял… Что бы не говорил Прозрачный, а иногда надо ему показывать, что и у нас есть свое мнение.
Бенёвский снял шляпу, поклонился и принял фигурку. Потом встал, показал ее всем и сжал в кулаке.
— Идем на север! Бухта близко! Я уже ее чувствую!
— Виват капитану!! — закричал Моррисон и его тут же поддержали. — Капитану Кристин — ура!!!
— Может, и вы мне что-нибудь подарите? — спросила я.
— Я отплачу вам позже, отплачу сторицей! — Бенёвский вернулся ко мне, обнял, и я с трудом его оттолкнула. А то бы еще и целоваться полез. — А пока… Вот, примите! Жаль, мало патронов — только те, что в нем!
Он сунул мне в руку пистолет из двадцатого века, маленький, легкий и точный. Хорошая вещь. Но я-то, конечно, имела в виду бинокль! Не верилось, что он не понял. Наверняка в очередной раз ловко выкрутился. Я спрятала пистолет и протянула руку Джону.
— Помоги мне дойти до каюты, пожалуйста.
— Ты не можешь ходить! — Клод, выйдя из-за моей спины, подхватил меня на руки. Он понес меня к корме, и прошептал на ухо, щекоча усами: — Есть такая игра: политика! И только что ты обыграла этого шахматиста!
Оставалось утешаться этим. Впрочем, без дельфина я спала лучше.
Утром пришлось устроить панихиду. Печальное дело, но и без него никуда: люди хотят знать, что когда их не станет, их вспомнят еще хоть раз. Поскольку на песчаном берегу остался не один наш человек, рому было выпито немало. Но я не беспокоилась. Дельфин у Бенёвского, и он, явно всю ночь не спавший, торчал у самого бушприта, вытянувшись в струну, словно какая-нибудь носовая фигура.
В детстве я часто приставала к отцу, чтобы и у нас под бушпритом был какой-нибудь Посейдон или Афина, или хоть черт с рогами, но красивый. Я постоянно видела такие на других кораблях. Но отец говорил, что пока не найдет кого-то, для «Ла Навидад» подходящего, фигуры не будет. Потому что у него не такой корабль, чтобы тащить на него что попало.
А теперь Бенёвский напомнил мне Джона в то плавание, когда мы гнались за «Пантерой» и Моник на борту. Он, несчастный влюбленный, не спал и не ел, пока не приблизился к цели. А все страдания были из-за того, что Моник и Клод с двух сторон навешали ему на уши. Что ж, пусть теперь помучается наш полковник. Одно меня задевало: он не просто смотрел вперед, он смотрел вперед в свой чудесный бинокль. Который обыкновенным образом украл у капитана, которого убил. Святой человек! Говорит, что надо заниматься честный трудом, а не разбоем.
Я сказала небольшую речь, вспомнив всех по именам. Имена двух португальцев, ушедших с «Дона» с Бенёвским, пришлось предварительно записать на руке. Ненадолго же они пережили тех, кто там остался. Из спутников Бенёвского в живых остался только Устюжин. Может быть потому, что сам был удачлив, а может быть потому, что всегда держался рядом со своим Маурицием. Неизвестно, кто кого хранил: у поляка и правда была своя, особенная судьба. Зато теперь с нами был Бартоломеу, который показал себя неплохим моряком и, несмотря на рану в плече, уже успел подраться с Тощим Беном по поводу качества починки. Что ж, хороших моряков много не бывает.
После совмещенного с панихидой завтрака я бродила по палубе, наблюдая за очередной приборкой: мы снова отдраивали кровь. Заодно я разминала все еще болевшие ноги, и не только ноги. Джон, пытавшийся на быстро бегущем вперед корабле рисовать карты побережья, дважды попался мне на пути, пробегая в каюту и обратно. На третий раз я поймала его за рукав.
— Давай, говори!
— Ты сама все знаешь! — он упрямо уставился мне в глаза. — Бенёвский — орудие наших врагов!
— Застрелишь его?
— Если понадобится! — и челюсть вперед выпятил, будто я его на драку вызывала. — Конечно, не сейчас… Кристин, он-то не виноват, он верит, что делает доброе дело! Но мы знаем, что все не так! Зачем ты дала ему дельфина?
— Чтобы он отвел нас к золоту, зачем еще? Мы же пираты, Джон! — мне нравилось ему про это напоминать, он всегда так смущался. — А игры с Прозрачными — так, развлечение. Команду надо, между прочим, кормить не только сухарями и солониной! Им нужно золото. А если его долго не будет, то парни потребуют берега, таверны и всего, что к ней прилагается.
— Золото у нас в трюме! — попробовал спорить Джон. — И уже давно! Это хорошая добыча.
— Так значит, курс на остров Оук? А потом назад, на Тортугу, пропивать?
— Нет, надо ждать, что скажет Прозрачный… Он пока не может назвать имя. Ты же понимаешь, у них все очень сложно.
— Да, скажи еще, что мне не понять! — вот это меня особенно злило в Прозрачном. — То мне чего-то не понять, то у него нет времени… Нет уж, пусть будет рад, что я его просто к чертям не послала до сих пор. Пора показать зубы. Сначала мы посмотрим, куда нас приведет Бенёвский, а там, может быть, что-то станет ясно и нам тоже.
Джон не нашелся, что ответить, и пошел дальше учиться рисовать карты. Довольная собой — не каждый раз удается упрямца переспорить! — я подошла к Бенёвскому. «Ла Навидад», подгоняемый сильным попутным ветром, рассекал волны неестественно ровно, почти не покачиваясь. Они сами расступались перед его носом.
— Далеко еще, полковник?