Book.

– Я пришел к Старшим.

– Ты – хоз по прозвищу Ник-Ник? – скрипучим голосом поинтересовался гном.

– Будто не знаешь!

Хоз, разыгрывая негодование, тряхнул пышной черной гривой и осыпал гнома перхотью. Тот не дрогнул, только сморгнул.

– Идем, хоз. Ведомство Тьмы ждет тебя.

Теперь они шли не по тропе. Все чаще попадались мухоморы, и Ник-Ник даже немного развеселился: ну что за показуха! Дважды пришлось преодолеть настоящие буреломы. Гном ловко протискивался в известные ему лазейки, а Ник-Ник всей тушей пер напролом, как танк. Плащ, однако, изрядно пострадал, хорошо хоть кожаные штаны выдержали. Даже одна из цепей, украшавших широкую грудь и еще более широкий живот Ник-Ника, зацепившись за сук, разлетелась на звенья.

– Золото? – на миг задержался гном.

– Металл, – неопределенно буркнул Ник-Ник.

– А то я гляжу, у тебя все пальцы в перстнях, черепа, драконы… – закивал провожатый, продолжая путь. – «Металл», значит…

Хоз только хмыкнул. Без поддержки с верхних планов было уже тяжеловато, появилась одышка. Но спросить, далеко ли еще, – проявить слабость. Темные не любят слабости… Или наоборот, слишком любят. По сторонам все также рычали да стонали, но никто не показывался. Наконец, оба как-то вдруг оказались перед огромным дубом. Между корней, как и полагалось, темнел вход в сырую пещеру.

– Туда?

– Туда, дорогой, – кивнул гном. – Пролезешь?

Ник-Ник последний раз яростно пыхнул сигарой и швырнул ее в гнома. Тот вдруг прыгнул навстречу, словно пес, поймал сигару широко распахнувшейся пастью и с удовольствием прожевал.

– Благодарствую, любезный. Иди однако, не задерживай, они не любят.

Пролезть внутрь и в самом деле оказалось нелегкой задачей, но спустя несколько шагов стены и свод раздались, Ник-Ник оказался в просторном помещении. Слишком просторном, чтобы располагаться под дубом. Пахло плесенью и еще чем-то, шибающим в нос.

– Хозяева дома? – негромко поинтересовался Ник-Ник.

– Всегда дома.

Разом вспыхнула дюжина свечей, осветив пещерку. На пеньке (это под дубом-то?!) сидело человекоподобное существо в грязной хламиде и разглядывало старую, растрескавшуюся тарелку.

– Я Ник-Ник, хоз.

– А я – Бухаил, паровоз. Смешно?

– Да как сказать…

– Хоз смешнее, это верно. – Бухаил, если его и в самом деле так звали, повернул к гостю морду, которая не сошла бы даже за самое дегенеративное лицо. – Хоз… Это от слова «хозяин», а? Над чем хозяйствуешь, Николай Николаич?

– Над собой, – стараясь выглядеть достойно, но скромно, ответствовал Ник-Ник.

– Над собой! – восхитился Бухаил. – Ты слышал, Решето? Загадку запомни: пришел на двух ногах, сам себе хозяин. Что такое? Ответ: хоз.

– Глупая отгадка, – пробурчал пенек, на котором сидел Бухаил. Ник-Ник даже вздрогнул, когда в пеньке вдруг появился здоровенный желтый глаз. – Неправильная.

И они стали смеяться. Бухаил тоненько, задирая вверх морду и обнажая острые черные зубы, а пенек – глухо, прикашливая.

– Ну хватит уже! Я по делу пришел, забыли?

Пенек продолжал ухать, а Бухаил сразу посерьезнел.

– Как это: по делу? Ведомство Тьмы с вами никаких дел не ведет. Что-то ты перепутал, мил хоз. Давно головенку-то свою простукивал?

– Так зачем звали? Насмехаться не над кем? Вон, полон лес уродов!

– Те уроды нам за тыщу лет уж надоели, – признался Бухаил. – А ты будешь на новенького. Хоз, видишь ли… Да какой ты тут хоз? От города на версту отошел – и уж не хоз, а так, человечишко. А туда же: по делу! Какие с тобой дела? Волосья опалить да сожрать. Оброс ты, братец…

– Не братец я тебе! – загрохотал Ник-Ник. – Кого смертью пугаешь?! Бессмертного?!

И снова засмеялись Бухаил и пенек Решето. Ник-Ник вышел из себя и сплюнул прямо на пол, хотел даже уйти, да опомнился. Куда тут уйдешь? Даже если темные отпустят, свои не помилуют. Феропонт ждет результатов.

– Ну чего закрутился? Или обиделся, что сесть не предложили, не попотчевали? – вкрадчиво спросил Бухаил. – А то, можа, тебе и баньку протопить? Какой-то ты грязный. Плащик рваненькой, в штанцах только от долгов бегать, а уж сапожки-то – позор один… Бабьи сапожки.

Ник-Ник опять сплюнул и вдруг с маху уселся прямо в подозрительного вида мох, покрывавший «пол» пещерки.

– Хорошо, не с делом, с просьбой я пришел. Только просьба эта и вам будет интересна.

– Решето! Да наш мальчик умнеет прямо на глазах! – восхитился Бухаил и по-кошачьи спрыгнул с пенька, опустился на четыре лапы рядом с хозом. – Решето, не спи!

– Не сплю, – ответил пень. – Пусть говорит, сожрать успеем.

– Я ищу бродника. Рыжего бродника по имени Белка Чуй.

– А нам с того что?

– Перстень у него есть. А на перстне том… – Ник-Ник вытащил из кармана плаща приготовленный листок с рисунком. – На перстне – вот такой символ.

– Ну-кась…

Бухаил выхватил листок и, не глядя, протянул его за спину, показывая Решету.

– Чего?

Решето быстро проговорил что-то на неизвестном Ник-Нику языке.

– Ну мало ли кто что нарисует, – усомнился Бухаил и так же, не заглядывая, вернул листок хозу.

– Истинная Руна! – пояснил Ник-Ник и даже сверился с листком: тот ли? Тот. – Это же не шутки!

– Мало ли кто что от скуки случайно накорябает, – повторил Бухаил. – У тебя вон все руки в перстнях, мертвые головы да драконы, и что? Носи на здоровье.

– Нет, нет, нет! – помотал головой Ник-Ник, собираясь с мыслями. – Тот перстень не простой! Потому что… Вот послушайте!

Сириус вне времени и пространства

Григорий надраил специальной тряпочкой краники на кухне и в ванной, дверные ручки по всему дому, даже спусковой рычажок на унитазе. Пыль протер везде, полы мыл трижды. Постели заправлены, кантик набит, мебель выровнена по нитке. Вроде бы не к чему придраться.

– Кой черт занес меня к этим инопланетянам?..

Боясь трогать стулья, Гриша опустился на шкуру йети в гостиной и утер пот той же тряпочкой. Никаких часов он в доме Ийермуска не нашел, но предполагал, что немного времени еще есть.

– Бежать… – прошептал он. – А как бежать, куда бежать… Ничего не понятно.

Надо же было такому случиться: напиться пьяным и очнуться в спасательном боте, уносящем на Сириус руководителя неудавшегося Вторжения. В одно недоброе мгновение решиться бросить уютную квартирку в Москве, работу – глупость какая! К звездам захотел… Вот тебе звезды. Еще по дороге проклятый семипалечник заставлял и готовить, и убирать, и чуть ли не сказки рассказывать, зато обещал показать иной мир, чудеса миллионолетней цивилизации… И вот они, чудеса: устроил домашним питомцем, по совместительству домработницей, на Сириусе это обычное дело. Причем Гриша пошел на все добровольно, ведь в противном случае рассматривался бы как дикий зверь, подлежащий уничтожению.