— В таком случае зачем вы убили Цыгана? — настойчиво повторил свой вопрос Цапов.
— Отработанный материал, — чуть поморщился полковник, — он был нашим осведомителем, а в последнее время решил начать двойную игру. Давал информацию не только про вас, но и про нас. Согласитесь, что рано или поздно это должно было кончиться.
Цапов промолчал. Конечно, у Цыгана всегда были фантастические связи и возможности. Он всегда владел информацией. Но являлось ли это результатом его связи с контрразведкой или были и другие источники? Поверить в слова полковника было почти невозможно. Цапов знал Цыгана достаточно давно. Тот разоблачил немало агентов, внедренных в преступные группы. Но, с другой стороны, даже сам великий сыщик Азеф, принимавший участие в убийстве царей и возглавлявший эсеровские террористические организации, был агентом царской охранки. Цапов молчал, размышляя над словами полковника. Долго молчал. Потом наконец предложил сидевшему перед ним человеку:
— Покажите ваше удостоверение.
Тот улыбнулся, снял очки, тщательно протер их, надел. Затем достал из кармана красное удостоверение и, раскрыв его, показал Цапову.
— Теперь вы убедились?
Полковник Виктор Авдонин, прочел Цапов. Никаких сомнений не оставалось, он видел такие же удостоверения у сотрудников контрразведки. Разрешение на право ношения оружия. Подпись самого директора ФСБ.
— Что вы от меня хотите? — Он до последнего отрицал свою причастность к МВД. Впрочем, Авдонин уже не настаивал на своей версии, сознавая, что Цапов все равно обязан все отрицать.
— Мы предлагаем вам решать свои вопросы вместе с нами, — сказал Авдонин, — мы ведь занимаемся одним расследованием.
— Это вы убрали Суходолова и Сазонова?
— Конечно, нет. Суходолов был нашим осведомителем, — откровенно сказал Авдонин, — вы видите, насколько я вам доверяю. Я знаю, что в МВД об этом знали, и поэтому глупо скрывать очевидный факт, тем более после смерти самого Суходолова. Но кто-то, очевидно, обо всем узнал и решил таким образом подставить нашу службу. Теперь вы понимаете, почему мы хотим объединить наши усилия?
— Такие вопросы я не решаю, — сказал Цапов.
— Понимаю. Мы выйдем на Игоря Николаевича. Но вас мы хотели предупредить насчет Цыгана. Он слишком явно работал на обе стороны и несколько увлекся. Мне кажется, что вы все поняли. Постарайтесь переварить эту информацию. Тогда вам будет легче.
Авдонин взглянул на Полухина и усмехнулся.
— Можете поговорить со своим другом. Не лучше ли мне оставить вас вдвоем? — И, не дожидаясь ответа, полковник вышел из комнаты.
— Чего молчишь? — спросил с вызовом Полухин.
— Иди ты, — обозлился Цапов. — Ты сам не понимаешь, в какую ситуацию меня загоняешь. Хотите, чтобы я стал вашим «внутренним агентом» в МВД? Мало вам своих стукачей в мундирах? Для чего этот цирк?
— Никто не предлагает тебе быть двойным агентом, — отмахнулся Полухин, — просто мы посчитали, что лучше тебе обо всем знать с самого начала. Если хочешь знать, это была моя идея. Я ведь тебя хорошо изучил. Полезешь в драку, и тебе оторвут голову. Фокусника ищут как уголовника по всему городу. И еще обвинение в убийстве повесили. Да первый же встречный постовой тебя пристрелит. А ты обиженного из себя строишь.
— Дурак, — зло бросил Цапов, — при чем тут обиженный, если вокруг этого дела столько мертвяков. У меня есть конкретный приказ, и я обязан его выполнить.
— Авдонин прав, тебе нужно подумать, — Полухин приложил палец к голове, — и крепко подумать, Костя. Сам знаешь, какое сейчас время. Решается твоя судьба. Не надоело тебе в агентах ходить? Ты ведь еще подполковник, а давно мог стать полковником и какой-нибудь отдел возглавлять. Или управление. Подумай над моими словами.
— Вот оно что, — сплюнул Цапов. — А ты, Полухин, скурвился. Давно ты так правильно думать стал?
— Давно, — огрызнулся Полухин, — уже два года.
В комнату вернулся Авдонин.
— Поговорили? — взглянул он на Полухина. Тот пожал плечами, отвернулся. Авдонин понимающе кивнул. Затем взглянул на Цапова.
— Машина вас ждет. Отвезет в город. Надеюсь, вы понимаете, что о нашей беседе вы не имеете права никому рассказывать. Впрочем, это в ваших собственных интересах. Хотя полагаю, что Игорю Николаевичу вы все равно напишете подробный рапорт. Но это даже к лучшему, так как наше руководство ищет повод для встречи с генералом. Можете ехать. До свидания. Ваше оружие и телефон вам вернут.
Цапов поднялся со стула. Взглянул на Авдонина, затем на Полухина. И, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
— Крепкий орешек, — сказал Авдонин, глядя в окно на отъезжающую машину с Цаповым.
— Я вас предупреждал. Он всегда такой был, — вздохнул Полухин. — Думаете, он вам поверил? Он все равно будет копать.
— В таком случае он выроет свою могилу, и мы закопаем его в той самой яме, которую он для себя отроет, — спокойно заметил Авдонин.
Сидя в машине, Цапов размышлял над состоявшимся разговором. Он молчал до тех пор, пока автомобиль не доехал до первой станции метро.
— Остановите, — попросил Цапов. Водитель удивленно обернулся, но сидевший рядом с ним офицер ФСБ кивнул в знак согласия.
— Не нужно провожать меня до дома, — пошутил Цапов, — я доберусь сам. До свидания, ребята, спасибо, что подвезли.
Он вылез из автомобиля и зашагал к станции метро. Войдя в здание подземки, он достал свой мобильный телефон и включил аппарат. Почти сразу раздался звонок.
— Где ты пропадаешь? — раздался злой голос Игоря Николаевича. — Неужели не мог позвонить?
— Что-то случилось? — как можно спокойнее задал свой вопрос Цапов.
— Мы все проверили. Вместе с прокурором города. Их просили убрать данные об автомобиле сотрудники ФСБ. Это была их машина, и они проводили плановую проверку своего агента. Ты меня слышишь?
— Слышу, — сказал он внезапно пересохшими губами. — Нам, похоже, нужно срочно встретиться.
Вечером Фомичев вошел в кабинет Кудлина, чтобы обговорить детали завтрашней поездки. Самолет, заказанный в Англии, они ждали утром, в двенадцать часов, и Фомичев заранее послал Мумиева в аэропорт, чтобы тот со своими людьми неотлучно находился около лайнера. После разговора с Авдониным бывший генерал госбезопасности чувствовал понятную тревогу. Он понимал, что все заверения его бывших коллег ничего не стоят. Если дано разрешение на ликвидацию Рашковского, то банкира не может спасти ни один человек в мире. И ни одна самая лучшая охрана. Единственное, на что мог надеяться Фомичев, — на быстрый отъезд Рашковского. Он и означал бы отложенную казнь.