– Это мы и должны выяснить.
– Да, – согласился с ним Мейсон, – когда у нас на руках будут факты, нам придется много чего выяснить. Вы же понимаете, Брэдбери, что физически невозможно воспроизвести картину преступления, тем более когда нет развернутого веера фактов…
– Я все прекрасно понимаю, – сказал Брэдбери, – но то, чем мы располагаем, как-то не совпадает с тем, что произошло на самом деле…
– Так этим совмещением мы и займемся в суде в процессе обвинения!
– Я бы хотел сейчас, – по-мальчишески нетерпеливо сказал Брэдбери.
– Значит, вы думаете, что к убийству причастен Боб Дорэй, и только он?
– Буду с вами откровенен. Да, думаю, так. Я уже говорил вам, это опасный человек. Я, как пес, нюхом чую, что только он замешан в убийстве, и уверен, что Маджери Клун постарается не выдать его, если это ей удастся.
– Вы думаете, она его любит?
– Да нет, скорее им восхищена… Возможно, напридумывала себе, что влюблена… Вы понимаете разницу, адвокат?
– Я понимаю, – тихо ответил Мейсон.
– Кроме того, – продолжал Брэдбери, – тем самым Маджери Клун приносит себя в жертву, чтобы дать Дорэю шанс. Хочется верить, что это не так. Я вам объяснил понятно?
– Более чем, – ответил Перри Мейсон.
Брэдбери налил себе еще виски и смешал с имбирным пивом.
– Что бы ни случилось, – веско сказал он, – ради доктора Дорэя Маджери не должна жертвовать собой!
– Значит, вы хотите, чтобы я наглядно продемонстрировал любезной публике, что убийство – дело рук доктора Дорэя? – спросил Перри Мейсон.
– Наоборот. Это я внушаю вам свое предположение, что Дорэй либо замешан в убийстве, либо совершил его. И я, наверное, попрошу вас заняться защитой доктора.
– Что? – откинулся назад Перри Мейсон.
Брэдбери медленно кивнул:
– Я попрошу вас заняться Дорэем.
– Но если я буду представлять его интересы, я ведь сделаю все, чтобы его выпутать!..
– Это понятно, – меланхолично сказал Брэдбери.
У Перри Мейсона пропала всякая охота к еде. Теребя угол скатерти, он неотрывно смотрел на Брэдбери.
– Нет, – сказал он тихо, – не думаю, что когда-нибудь смогу недооценить вас, Дж.Р. Брэдбери.
– Теперь, адвокат, – сказал Брэдбери, улыбаясь, – когда мы прекрасно понимаем друг друга, можем приступить к ужину.
– Кто-то может, – усмехнулся Мейсон, – а кто-то должен связаться с конторой. Наверняка там рыскают какие-нибудь сыщики…
– А что им нужно? – поинтересовался Брэдбери.
– Ну, может, они уже знают, что я был в том доме, желают расспросить, зачем я туда мотался и так далее.
– Вы им много скажете?
– Я ничего не скажу о вас, Брэдбери. Я буду держать вас в стороне.
– Это хорошо, – одобрил Брэдбери.
– Но если у меня будет возможность упомянуть в газетах о романе Маджи с доктором Дорэем, я сделаю это.
– Зачем?
– Вы умный человек, Брэдбери, и я могу быть с вами откровенным. Вы мужчина в возрасте, намного старше Маджери Клун; у вас есть деньги. Маджери сейчас в незавидном положении, и первая же газета самыми сочными красками живописует ее как легкомысленную красотку, оттеснившую на конкурсе других девушек с красивыми ножками, попавшую в беду в погоне за славой, а тут еще и богатый пожилой поклонник затесался в историю, отыскивая ее… Это произведет совершенно плоское и дурное впечатление, нежели иная, романтическая версия…
– Какая?
– Такая, что Маджери Клун, существо чистое, провинциальная ослепленная красавица, попала в город, где все ее иллюзии полностью развеялись, а доктор Роберт Дорэй, начинающий дантист, чуть ее постарше, забросил свою практику, назанимал, сколько смог, денег и кинулся за ней вдогонку… Здесь представляется уже другая картина – любовная история молодых людей.
– Понимаю, – покорно опустил голову Брэдбери.
– В данном случае вы находитесь в невыгодном положении, – продолжал Перри Мейсон, – из-за конкурса прелестных ножек. Газеты запросто раздуют, как дешевый бульварный роман, ее дело, опубликуют довольно смелые фотографии Маджери Клун, привлекут внимание читателей, но это будет вовсе не та реклама, какая нам нужна.
Брэдбери медленно покачал головой:
– Есть одна вещь, адвокат, которую мы должны с вами оговорить.
– Какая?
– Не думайте, что вам придется извиняться передо мной за будущие ваши действия, адвокат. Работайте, как вам удобно. – Здесь Брэдбери посмотрел на Перри Мейсона испытующим взором. – Но учтите, я любого достану, только чтобы помочь Маджери! Любого, вы поняли?
Перри Мейсон вздохнул, вылил в стакан остатки вина, отломил хлеба и намазал на него толстый слой масла.
– К шутам собачьим, – удовлетворенно сказал он, – вот теперь я узнал вас, Брэдбери.
Перри Мейсон дождался, пока Брэдбери закрыл за собой дверь лифта, и подошел к телефонной будке.
– Что случилось? – На другом конце провода послышался негромкий, осторожный голос Деллы Стрит.
– А что такое? – в свою очередь полюбопытствовал Мейсон.
– Здесь два детектива.
– Все нормально. Скажи им, чтобы подождали меня, я иду.
– Шеф, вы в порядке?
– Конечно, в порядке.
– Ничего не случилось?
– Ничего такого, что бы обеспокоило тебя…
– Они подозрительные, – быстро и тихо говорила Делла Стрит. – Они слышат, как я говорю, и хотят прорваться к параллельному телефону… – Тут же громко и свободно она защебетала: – Не могу сказать, когда он будет. Думаю, позже. Если оставите свое имя, я передам ему, что вы звонили; или можете оставить телефон, и он позвонит вам, если будет такая необходимость…
– Нет, ничего не передавайте, – изменив голос, сказал Перри Мейсон и повесил трубку. Выйдя из будки, он остановился, закурил сигарету и задумался, разглядывая причудливые, расплывающиеся в воздухе синеватые клубы дыма. Потом вдруг многозначительно покивал, будто какая-то немаловажная идея пришла ему в голову. Вышел на улицу, поймал такси и поехал в контору.
Когда Мейсон туда вошел, он производил впечатление спокойного, довольного жизнью, беспечного адвоката, на часок сбежавшего от нудной конторской текучки и слегка пахнущего хорошим вином.