Джейсону, корчащемуся от боли в животе, отдающейся где-то в голове, не удалось удержать их, и Врата захлопнулись с глухим ударом. Все трое остались снаружи.
Элеанора и Гэйвен вместе обернулись. Девушка отчаянно вскрикнула:
— Нет! Только не это!
— Значит, будем сражаться на этой стороне, — мрачно бросил Гэйвен. Он развернулся и одним ударом отбросил волкойота, который подбирался к распластавшемуся на земле Джейсону. — Держись за меня, паренек!
Он подхватил его под мышки и помог подняться.
— Мы здесь долго не продержимся, Гэйвен!
— Я не могу привести их в лагерь. Не сейчас, — поддерживая Джейсона, он продолжал раздавать удары и с размаха хлестнул по морде подкравшегося близко волкойота.
— Я знаю, куда волкойоты не посмеют за нами последовать!
— Нет… нет… Элеанора…
Но она не слушала его. Подхватив Джейсона под руку, девушка крепко сжала кристалл и громко выкрикнула одно только слово:
— Тетушка!
Прежде чем слово отзвучало, Джейсон снова почувствовал оцепенение во всем теле, и они погрузились в ледяной мрак… А потом приземлились на заросшую клевером лужайку у маленького аккуратного домика с соломенной крышей.
Джейсон зажмурился.
На пороге домика появилась тетя Фрея с метлой в руках. Она хлопнула в ладоши:
— О, Боже, Боже. К чему лукавить, я всегда рада гостям. Дареному коню в зубы не смотрят! Поторопитесь, пока эти паршивые псы не пронюхали, где вы!
С этими словами она помогла им подняться на ноги и завела в дом.
Втолкнув всех троих в уютную, залитую солнечным светом гостиную, где стояли лакированные стулья с обивкой в желтых подсолнухах, тетя Фрея присела и внимательно посмотрела на пришельцев:
— Я всегда рада гостям, даже если они сваливаются, как снег на голову, — она предложила им сесть. — Но предупреждаю. Мой дом остается надежным убежищем лишь до тех пор, пока в него не проникнет вражда, раздоры и злоба. И неважно, кто принесет их с собой: зубастые чудовища или вы сами в своих сердцах и помыслах.
Фрея скрестила на груди руки.
— Тетя Фрея, вы же знаете, мы никогда… — взмолилась Элеанора.
— Я полагаю, всегда лучше, когда гость знаком с правилами дома.
Гэйвен помог Джейсону опуститься на стул и, отвернувшись, прошептал:
— Тетя Фрея — волшебница от природы. Волшебство она черпает из глубин собственного сердца. Насладись этим сполна… тетушка стареет, теперь ее силы хватает только на милые фокусы. Постараемся ее не расстраивать. — Он отвернулся и отошел на пару шагов.
Она строго посмотрела на Гэйвена:
— Насколько велики ваши неприятности?
— Кто говорит о неприятностях?
Фрея приподняла бровь:
— Сомневаюсь, что вы влетели сюда, чтобы расспросить меня, как обжигать глиняные горшки. Тем более что я вас этому научила. Когда по пятам за кем-то гонится стая волкойотов, это уже неприятность.
Элеанора покачивалась в воздухе вверх-вниз, теряя равновесие. Джейсон смотрел на нее, пока у него не подвело живот и слегка не затошнило. Гэйвен достал носовой платок и промокнул ему висок — голова страшно саднила, но больше не кровоточила. Гэйвен аккуратно провел платком по слипшимся волосам, вытер кровь и убрал платок в карман.
От зорких карих глаз тети Фреи это не ускользнуло:
— В чем дело?
Джейсон думал только о предупреждении Гэйвена не расстраивать тетю Фрею:
— Я… я… я есть хочу, — промямлил он. Джейсон не мог вспомнить, когда ел в последний раз. И где. То есть он помнил, где он обычно ел, но не мог понять, где он теперь находится. Вместо ночи и грозового ливня на дворе стоял солнечный день. Куда они попали? Как мог день наступить так быстро? От этого мысли в голове у него пугались еще больше, и он решил просто не думать. Джейсон увидел собственное отражение в зеркале на стене: раны на голове было незаметно, но лицо у него было бледнее мела.
Тетя Фрея откинулась на спинку кресла, краска прилила к ее и без того румяным, как яблочки, щекам:
— Ребенок голодный! Да куда же вы, двое, смотрели!
Не дожидаясь ответа от Гэйвена и Элеаноры, она достала из-за кресла огромную плетеную корзинку для пикника. Размером она была почти с корзину для белья, выполненная из блестящих, крепких желтых прутиков.
— От состояния желудка зависит самочувствие всего организма! По крайней мере, в этом возрасте. Сначала поешь, потом расскажете.
Она откинула крышку корзину, и воздух наполнился божественным ароматом. У Джейсона колени задрожали. Он почуял запах жареной индейки. Вишни. Шоколадный пудинг.
Гэйвен взмахнул рукой от нетерпения, но Элеанора бросила на него взгляд, способный остановить в прыжке волкойота.
Фрея положила Джейсону на колени салфетку, щелкнула пальцами, и обеденный поднос подковылял к мальчику на алюминиевых ножках. Посуда на нем дрожала.
Фрея ласково поглядела на поднос:
— Джордж, — сказала она твердо, — перестань шалить.
Поднос исполнил какое-то подобие реверанса и застыл на месте. Джейсон вытаращил глаза. Фрея вздохнула, опуская руку в корзину:
— Он не любит одиночества, — сказала она, извиняясь, — чем больше еды я на него навалю, тем более важной персоной Джордж себя чувствует. Никогда не уронит ни крошки! Как и его благородный отец. Когда он ушел на покой, я сделала из него раму для картины.
Фрея с гордостью поглядела на висящую на стене картину в богатой литой раме. Гэйвен барабанил по столу пальцами. Отвернувшись, он делал вид, что изучает другую половину комнаты. Джейсон тоже посмотрел туда, но не нашел ничего интересного.
Элеанора, наконец, зависла на нужной высоте, подол юбки лежал складками у ее ног. Она важно оправила наряд, как будто пришла в гости на чашку чая, а не спасалась бегством от стаи разъяренных волкойотов.
— Тетя Фрея, не найдется ли у вас что-нибудь и для нас? У меня уже несколько часов крошки во рту не было, и я уверена, что Гэйвен…
— Вполне может обойтись без няньки! Спасибо! — перебил Гэйвен.
— …тоже проголодался, — ласково закончила Элеанора. Она широко улыбнулась тете Фрее.
— Ох. — Тетушка наморщила лоб, заглядывая в корзину. — Как же быть? Я рассчитывала только на паренька…
— Вы на него рассчитывали? — Гэйвен изумленно уставился на тетю Фрею.
— Я? А… да. То есть… — Пухлая старушка заерзала в плюшевом кресле. — Как бы вам это сказать?
Наконец она выпалила:
— Просто я почувствовала, что Хранитель Врат уже пробует свои силы.