Здесь было все что угодно. Не было только ее кристалла.
Девочка снова проверила карманы и наконец… достала цепочку. Красивая серебряная цепочка лежала у нее на ладони. Она разорвалась пополам. Кристалла на ней не было.
Бэйли плюхнулась в кресло.
— Что случилось? — спросила Тинг. Но она так побледнела, что видно было — она уже знает ответ.
— Я его потеряла, — Бэйли закрыла глаза. В мыслях у нее всплыл образ яростно роющей землю собаки у кромки тротуара. — Я его потеряла! И мы отправляемся его искать.
Тинг побледнела:
— Ты это серьезно?
— Я должна вернуть кристалл. Нет другого выхода. Ты же помнишь, что тогда случилось, когда я его впервые уронила, — Бэйли еще раз перерыла весь рюкзак, но так ничего и не нашла. — Как пить дать, он выпал, когда я споткнулась. Цепочка порвалась.
Бэйли насупилась, но тут же провела пальцем между бровей — так всегда делали мама и бабушка, чтобы разгладить морщинку. Хотя девочке казалось, что морщинки делают бабушку только привлекательнее, та считала иначе. «Не морщи лоб!» — поучали они ее. Правда, не факт, что этот способ так уж эффективен.
— Надо пойти и забрать его.
— Но уже почти стемнело. Твоя мама скоро придет с работы. Может, мы дождемся ее и сходим вместе? — Тинг смотрела на подругу, широко раскрыв глаза.
Бэйли упрямо помотала головой, так, что хвостик запрыгал из стороны в сторону:
— Она не поймет, почему это так важно.
Девочки несколько секунд молча смотрели друг на друга.
— Это и есть самое тяжелое испытание для Мага, правда? — медленно произнесла Тинг. — Я так люблю свою маму, но не могу с ней ничем поделиться. Ни словечка не могу сказать.
Бэйли только кивнула в ответ. Они с мамой всегда были так близки, а теперь она вынуждена скрывать от нее, что она Магик. Если бы только она могла ей все рассказать! Тогда мама непременно пошла бы с ними за кристаллом. А так — ей совершенно нечем будет объяснить свое поведение. Со вздохом девочка встала из-за стола и пошла в прихожую, где висела верхняя одежда, да и чего только там не было навалено. Бэйли удалось вытащить с вешалки две куртки — для себя и для Тинг.
— Надо поспешить, — сказала она, одеваясь.
Тяжело вздохнув, Тинг кивнула и последовала за подругой. Они вышли из подъезда. Тени деревьев стали длиннее и змеями тянулись по земле. Бэйли бросила взгляд по сторонам и, набрав побольше воздуха, потянула Тинг за собой. Когда они спустились вниз по улице, водители уже зажгли фары машин, много народу возвращалось в это время с работы. Надо торопиться, пока мама не приехала и не заметила, что дочь куда-то запропастилась из дому, нарушив все обещания. Они семенили по тротуару, как опавшие листья на холодном осеннем ветру, дрожа больше от страха, чем от холода.
На тротуаре тоже было очень людно, но, как только девочки приблизились к старому гаражу, народ куда-то испарился. В сумерках автомобили, лодки и старые грузовики казались затаившимися в темноте китами и динозаврами. В вагончике не горел свет — похоже, там вообще никого не было. Решетчатый забор дрожал на ветру. Он казался ужасно ненадежным. Бэйли замедлила шаг, и Тинг наткнулась на нее в темноте. Вместе они замерли, переступая с одной ноги на другую.
— Может, ты его вовсе и не здесь потеряла, — робко заметила Тинг.
— Нет! — Бэйли яростно затрясла головой, хвостик взлетел вверх. — Я его чувствую!
Она взяла Тинг за руку с удивлением обнаружив, что та холодна, как лед!
— Эй, застегни-ка куртку! Не хватало только, чтобы ты заболела. Тогда нам завтра не удастся повеселиться, — девочка затаила дыхание. — Готова поклясться, что мне удастся его зажечь!
— Не дотрагиваясь? — Тинг уставилась на нее.
— Кажется, да. Так его будет легче найти. Только надо подойти поближе.
Пока они еще подобрались не настолько близко, чтобы Улисс почуял чужаков. Однако еще пара шагов, и… острый слух и отменное чутье подскажут псу, что кто-то бродит рядом с его владениями, девочки старались двигаться, не дыша.
Мимо пронеслась машина, ослепив их фарами. Бэйли несколько раз моргнула и прошептала:
— Пока все идет, как надо, — она слегка сжала руку Тинг, чтобы успокоить подругу Закрыв глаза, девочка представила аметист, как будто он лежит у нее на ладони, вспоминал, как разгорается слабое мерцание… Камень начинает сиять ровным ярким светом… Если сработает, они без сомнения найдут его в сумерках, где бы тот ни лежал. Бэйли старалась в точности мысленно нарисовать камень — все его грани, изгибы, сочный пурпурный цвет.
Бэйли подскочила на месте:
— Там!
Белая вспышка озарила угол забора и погасла.
— Ты думаешь? Я ничего не видела, — Тинг озиралась по сторонам. Хотя рука ее от пожатия Бэйли согрелась, китаянка все еще дрожала.
— Там, там, точно! — Бэйли поспешила вперед, таща за собой Тинг. Они уперлись в железный забор, огораживающий еще более темный угол двора. Там лежали старые коробки, газеты, сухие листья и груда другого мусора. Все это было огорожено прочной сеткой из проволочных прутьев.
Трревога! Улисс вскочил на лапы. Вуфффф! Он завертелся на месте, наморщив нос. Ррргав! Гррабители! Ворры! Еще один скачок — и он уже был возле них, у самой сетки, недалеко от того места, куда Бэйли просунула руку. Девочка начала лихорадочно шарить в траве. Острые железки царапали запястье и рукав куртки. Она быстро разбрасывала листья, но попадались только ветки и камешки… Ничего больше. Ей удалось просунуть руку по самое плечо, так, что сетка немного прогнулась под ее весом, И вот… что-то. Они потянулась к находке, хотя Улисс не переставал бешено лаять. Тррревога! Трревога! Гррабители! — не унимался пес.
Бэйли нащупала пальцами острую грань кристалла. Она налегала на забор, стараясь просунуть тонкую руку еще дальше.
— Я его почти… достала, — пыхтела она.
— Бэйли! — взвизгнула Тинг, когда Улисс бросился в их сторону. Он щелкал челюстями, из пасти летела слюна — лай и рычание не прекращались ни на секунду. Может, он и хотел укусить девочку — но как? Ведь тогда придется перестать лаять!
Бэйли зажала в кулаке жесткий камень и победно вскрикнула:
— Есть!
Тинг потянула ее за вторую руку:
— Пойдем! Бежим!
Бэйли изо всех сил тянула руку обратно. Но кольца сетки прочно зажали кулак в тиски. Она застряла, и застряла намертво! Девочка уже чувствовала обжигающее дыхание Улисса, а в ушах звенело от его оглушительной ругани.
— Уффф! Хрюфф!
Подняв ворох грязи и листьев, пес приземлился рядом с ней. Наконец он определился. Зубы сомкнулись на руке, сжимающей кристалл. Пес, тихо рыча, замер, глаза его были сощурены.