В прусской столице к императорскому поезду подцепили вагон с Дагмарой и матерью. Обе плакали. В Париже императорский поезд встретил Наполеон III. Царь «был благодарен ему за скорбь на лице».
С небывалой тогда скоростью — в три дня и три ночи достигли Ниццы. Так быстро из Петербурга еще никто не ездил. На перроне встречало множество русских — многие с заплаканными лицами — все любили Никса.
Он умирал на вилле Бермон. (Отец потом ее выкупил.) Вошли всей семьей. Никс лежал с веселым лицом. Точнее, с веселой улыбкой на восковом исхудавшем лице. У кровати стояли Дагмара с матерью, и над маленькими датчанками возвышался гигант Саша... Императрица бросилась к Никсу.
Никс всех перецеловал. Он был в памяти. Но ночью в бреду он обращался к депутациям с речами... командовал полками... объяснял заслуги отца... цитировал латинские изречения... говорил о нуждах угнетенных турками славян...
«Все потом кляли себя за то, что никто не распорядился все это записать», — вспоминал его воспитатель (генерал-лейтенант Н. Литвинов).
На исповеди Никс сказал, что чувствует за собой свой главный грех — недостаток терпения и грешное желание поскорей умереть. Потом снова вошли семья и Дагмара. Никс сказал шутливо: «Не правда ли, папа, она у меня милашка?».
Так он хотел хоть немного всех развеселить.
Наступило 12 апреля — последний день Никса.
Царь с семьей жили через улицу на вилле Verdie (ее купили к их приезду). Уже в 6 утра всех разбудил прибежавший воспитатель Никса — кончается!
Никса рвало от мускуса. Дагмара, стоя на коленях, вытирала ему подбородок. Он держал ее руку, потом сказал: «Папа, берегите Сашу, это такой честный, такой хороший человек..>
«Часу в третьем он поднял правую руку и, поймав голову Саши, левой искал как будто голову принцессы Дагмары... Тут язык у него стал слабеть, и скоро он произнес последнюю фразу... Взяв за руку Императрицу и указывая на нее Гартману (врачу. — Э.Р.), сказал по-французски: «Позаботьтесь... о ней ...хорошенько» (Н. Литвинов).
Но красивая семейная легенда перескажет эпизод несколько иначе: будто на смертном одре Никс обнял голову брата одной рукой, а другой взял руку своей несостоявшейся жены. И вложил ее руку в руку брата... Это оправдывало последующие события. Дагмара написала отцу в Копенгаген: «Я благодарю Бога за то, что застала его, мое дорогое сокровище, в живых и была узнана им в последнюю минуту... Никогда, никогда не смогу забыть взгляд, которым он посмотрел на меня, когда я приблизилась к нему. Нет, никогда! Бедные Император и Императрица! Они были так внимательны ко мне в моем, а также в своем горе; его бедные братья, особенно старший Саша, который любил его так возвышенно — не только как брата, как своего единственного и лучшего друга. Для него, бедняги, очень тяжело, что теперь он должен занять место своего любимого брата".
Итак, наследником становился Саша. Воспитатели Саши были в печали. Они знали способности своего подопечного. «Семейный ученый великая княгиня Елена Павловна умоляла государя объявить наследником Владимира.. Тот тоже звезд с неба не хватал, но не был так упрям и туповат, или как выражались корректно — в нем не было такой «статичности мышления». Но Александр был слишком подавлен потерей. Он не захотел ничего менять.
К наследнику приставили множество учителей. Знаменитые историки, правоведы, экономисты — те, кто воспитывал Никса, теперь вазялись пополнять образование Саши. Как сказал один из этих воспитателей, историк права Борис Чичерин: «Взялись за это безнадежное дело».
БРАЧНАЯ ЭСТАФЕТА
Все, чем владел старший брат, безумно нравилось младшему. Оказалось, новому наследнику нравилась и Дагмара.
Саша был из породы однолюбов. В юности он влюбился в княгиню Мещерскую и трогательно хранил в секретере ее туфельку, похищенную для него служанкой. Княжну пришлось выдать замуж, и отец строго объяснил ему тогда:
— Мы имеем право только на гостиную интрижку.
С тех пор у него не было никаких увлечений.
Теперь Саша мечтал о Дагмаре. Новый наследник записал в дневнике: «...Я все больше думаю о Dagmar и молю Бога каждый день, чтобы Он устроил это дело, которое будет счастьем на всю мою жизнь...»
И он поговорил с отцом. Сказал, что любит Дагмару и хотел бы на ней жениться. И в Ницце ему показалось, что Дагмара не будет против.
Несколько огорошенный отец написал в Копенгаген, пригласил Дагмару в Петербург. И уже вскоре император узнал, что Саше не показалось.
Из дневника наследника: «Ее мама пишет, что она теперь не хотела бы прислать к нам Dagmar, потому что ей нужен покой, и она должна купаться в море...». Это означало, что в Дании на брак согласны, но с приездом следует повременить, иначе в Европе решат, что она торопится выдать дочь за нового наследника.
«Что же касается меня, я только об этом и думаю. И молю Бога, чтобы Он устроил это дело и благословил бы его», — простодушно записал в своем дневнике наследник Саша.
Приличия были соблюдены — прошло несколько месяцев. Наступила осень и Дагмара готова была приехать. Свершилось! Готовилась обручение.
Дагмара приехала в сентябре. Дни стояли ясные, солнечные, несмотря на осень. И начался ряд положенных бесконечных празднеств — балы, иллюминации, фейерверки. Это стало пыткой для неуклюжего наследника, ненавидевшего танцы. Он решительно заявил, что танцевать не будет, и слово это сдержал к немалому смущению придворных и семьи.
Граф Сергей Шереметев, сверстник нового наследника (игравший с ним в детстве и вскоре назначенный его адъютантом) вспоминал в своих мемуарах, как реагировал на брак двор:
«Вообще, в роли жениха цесаревич был невозможен... Он показывался в публике по обязанности, у него было отвращение ко всяким иллюминациям и фейерверкам... Все жалели невесту, лишившуюся изящного и даровитого жениха и вынужденную без любви перейти к другому — человеку грубому, неотесанному, плохо говорившему по-французски... Таков был господствовавший в придворных кругах отзыв".
Зато невеста всех покорила. Дагмара смотрела на окружающих своими лучистыми глазами. Простота ее и прелесть сулили счастье и покой будущей семье.
Шереметев написал правду: далеко не все при дворе приняли этот спешный переход от умершего брата к живому. Не приняли, потому что не понимали её. Она его уже любила. Ибо ее маленькое, изящное тело принадлежа не Никсу. Оно с рождения принадлежало наследнику престола. Для этого и родила ее мать, удачно выдававшая замуж дочерей, умело женившая своих сыновей. Сестры Дагмары и ее братья уже роднили все королевские дома — от Англии до Греции. И мать Дагмары называли «тещей всей Европы». Своим многочисленным потомством датская королева создала объединенную Европу.
С момента помолвки миниатюрная Дагмара совершенно завладела гигантом Сашей. Женившись, он от нее уже не отходил. И когда она уезжала в Данию, он сидел потерянный в ее комнатах.