Закончилась первая революция. Удивительная репетиция будущего — того, что случится через 12 лет, — предстала перед ними. Но предостережение прошло даром.
Он и Аликс так и не поняли: революцию усмирили не пули, но буквы на бумаге, которые написал его министр и которые подписал Николай. Мудрый Витте уже тогда предсказал: это погубит их. Сидя в своем кабинете и размышляя над событиями эпохи, старик написал страшные слова:
«Можно пролить много крови, но в этой крови можно и самому погибнуть… И погубить своего первородного, чистого младенца, сына-наследника… Дай Бог, чтоб сие было не так. Во всяком случае, чтобы я не увидел подобных ужасов».
И Бог дал: Витте умер в начале 1915 года. Перед смертью старик написал письмо Николаю и распорядился, чтобы оно было подано Государю после его, Витте, смерти. Так Николай получил это загробное послание.
В письме Витте просил царя передать его графский титул «любимейшему внуку своему Л.К.Нарышкину: пусть он именуется „Нарышкин, граф Витте“. Но это был только повод. Важнейшее шло после просьбы. Это был перечень величайших деяний Николая, связанных с именем Витте. И на первом месте была конституция: „Это ваша бессмертная заслуга перед народом и человечеством“.
Своим напоминанием о конституции умирающий старик не собирался уязвить Николая или напомнить ему о своих заслугах. Великий политик — он уже тогда, в 1915 году, почувствовал странную схожесть ситуации с тем, что было накануне трагического 1905 года. Он понял: скоро грянет гром. И он решил еще раз напомнить царю главный урок 1905 года: уметь уступать!
Но в тот год Аликс и Николай были озабочены очередной битвой с Думой. И Николай рассердился напоминанию о «прежнем грехе» (так он теперь называл конституцию). И не выполнил маленькую просьбу своего бывшего министра: Л.Нарышкин так и не стал графом Витте.
Но есть еще одна точка зрения на эту репетицию будущей гибели империи:
«В Смутное время, в XVII веке, когда пресеклась в России древняя династия и наступила всеобщая Смута, когда бояре предавали иноземцам Русь, власть церковная — Патриарх — сохранила Россию. Недаром при первом Романове Патриарх носил титул „Великого Государя“. Петр Великий, чтобы усилить светскую власть, уничтожил патриаршество. Два столетия без Патриарха ослабили церковь. При Николае заговорили о восстановлении патриаршества, но дальше разговоров не пошли… Когда наступили события первой революции, царь должен был понять: он слаб. Господь в милости своей дал ему это предостережение. В предчувствии новых великих бедствий Николай должен был восстановить второй центр — вернуть власть Патриарха. Только сильная церковь могла удержать Святую Русь от окончательной катастрофы… Но царь не понял предостережения».
Революция в России совпала с революцией в Семье. В это время в Царском Селе появляются двое… Эти двое мало отражены в дневниках Николая, хотя занимали большое место в его жизни. И в жизни Семьи. И страны.
Григорий Распутин и Анна Вырубова (Танеева).
ПОДРУГА
В своих мемуарах Анна Танеева пишет о своем роде: ее отец Александр Сергеевич Танеев был статс-секретарем, обер-гофмаршалом двора и главноуправляющим Собственной Его Императорского Величества Канцелярией. Ее дед и прадед занимали эти должности при прежних императорах, ее другой предок — победитель Наполеона фельдмаршал Кутузов.
Правда, она не упоминает в своей книге еще об одном предке, которого светская молва связывала с родом Танеевых, — об императоре Павле I. Кровь этого безумного императора (точнее, его незаконного ребенка) текла в жилах Ани Танеевой. Да, она тоже была из рода Романовых.
В 17 лет она, опьяненная выходом в свет, танцует на 22 балах. Молодая фрейлина представлена императрице. Аликс заметила ее.
И вскоре скороход (была такая должность во дворце — будто из сказки Андерсена) по прозаическому телефону сообщает Ане: ее приглашает императрица.
Их первый разговор. Аня Танеева рассказывает Аликс: в детстве она заболела тифом, была при смерти, но отец позвал Иоанна Кронштадтского — и тот молитвой своей поднял ее с одра болезни. История должна была произвести впечатление на императрицу. Чудо исцеления — только об этом думает Аликс, глядя на сына.
Аня очень музыкальна. И с самого начала ей удалось взять верную ноту.
Вскоре ее позовут в плавание на царской яхте. В столь любимое в Царской Семье путешествие — в финские шхеры.
В залитой солнцем каюте они играют в четыре руки на фортепиано. Впоследствии Аня трогательно расскажет Аликс, как от волнения стали каменными ее руки…
Потом они пели дуэтом. У Аликс — контральто, у Ани — сопрано. Так сразу сложился этот роковой дуэт.
Когда Аня сошла на берег, Аликс сказала: «Благодарение Богу — он послал мне друга».
Теперь Аню часто берут на прогулки в шхеры. Светлые, покойные вечера на царской яхте… Мирные огни загораются на берегу. Запах воды и папироска в руках Государя. Белая яхта «Полярная Звезда» скользит в наступившей ночи.
В 1918 году арестованная Аня Танеева вновь окажется на «Полярной Звезде». Там будет заседать штаб Центробалта, и привезут ее туда новые хозяева яхты — революционные матросы.
Все будет заплевано окурками, загажено… Ее посадят в грязный трюм, кишащий паразитами, а потом поведут на допрос по знакомой палубе — и она вспомнит те ночи.
В чем главная причина успеха молодой фрейлины?
«Самая обыкновенная петербургская барышня, влюбившаяся в императрицу, вечно смотрящая на нее своими медовыми глазами со вздохами „ах, ах, ах!“. Сама Аня Танеева некрасива и похожа на пузырь от сдобного теста», — написал Витте в своих мемуарах.
Уже после падения царского режима в феврале 1917 года была создана «Чрезвычайная следственная комиссия по рассмотрению злоупотреблений министров царского правительства и других высших должностных лиц свергнутого режима». В комиссии работал товарищ прокурора Екатеринославского окружного суда В.М.Руднев. Впоследствии он вспоминал о допросах арестованной Ани: «Я шел… откровенно говоря, настроенный к ней враждебно… И меня сразу поразило особое выражение ее глаз. Выражение это было полно неземной кротости».
Бесхитростная Аня, которая внесла в Царскую Семью искренность, преданность и обожание, которых так не хватало в холодном дворце, — таково заключение следователя. И еще он добавлял: «Пользоваться никаким политическим влиянием госпожа Вырубова не могла. Слишком силен был перевес умственных и волевых качеств императрицы».
Итак, простодушная, глупая, некрасивая?..
Вера Леонидовна:
«Она была очень хороша… Красавица — но в очень русском стиле: пепельные волосы, голубые огромные глаза, пышное тело. Я помню, как увидела ее впервые. После репетиции я шла по Невскому. „Атлантида“ жила: неслись щегольские коляски, на дешевых пролетках проезжали ямщики в синих поддевках… Я часто слышу сейчас этот шум исчезнувшей жизни… Вот проносится великолепный султан кавалергарда… Спиной к кучеру в шинели внакидку пролетел градоначальник Петербурга, окруженный велосипедистами, — видимо, скоро должен проехать Государь… Было 2 часа, и появлялись самые роскошные выезды… И вот тогда я увидела экипаж: в нем лениво полулежала молодая женщина, перья шляпы висели над красивым, полноватым лицом, ноги были укрыты меховым пледом.