– Этого хватило, чтобы привести вас сюда, – ответил Мейсон.
– Что вы хотите этим сказать?
– Теперь я наконец увиделся с вами, – сказал Мейсон. – Я пытался добиться этого более легкими путями, но ничего не вышло. Поэтому я выбрал более тяжелый путь.
Полтхем удивленно уставился на него:
– Вы хотите сказать, что это вы… – Он замолчал.
– Это Делла Стрит, мой секретарь. У меня от нее нет секретов. Проходите, садитесь. Почему вы не хотели поговорить со мной?
– Я не считал это разумным.
– Почему вы не раскрыли карты во время своего первого визита ко мне?
– Я открыл.
– Да, конечно, – с сарказмом сказал Мейсон. – Вы и ваша замаскированная подруга. Какого черта вы мне не сказали, что Тидгинс был мертв?
– Потому что я не знал этого.
– Чушь… А почему вы мне не сказали, что я должен представлять интересы миссис Тидгинс? Тогда мог бы работать, а не размениваться по пустякам.
– Вы действовали великолепно.
– Это вы так думаете, – сказал Мейсон. – Теперь послушайте меня. Время дорого. Я хочу, чтобы вы сделали в точности то, что я вам скажу… Вы умерли, ясно?
– Что вы имеете в виду?
– То, что я говорю. Вы умерли. Вы убиты.
– Мейсон, неужели вы не понимаете, – нетерпеливо перебил его Полтхем, – я хочу, чтобы вы защищали миссис Тидгинс. Я…
– Я защищаю ее, – сказал Мейсон и многозначительно добавил: – Теперь.
– А раньше нет?
– Как я мог? Я же действовал вслепую. Почему вы одобрили то, что я взялся представлять Бирл Гейлорд?
– Я знаю о ней все. Тидгинс был ее опекуном. Вы, видимо, уже знаете, что там огромная растрата.
– Как случилось, что вы узнали об этом?
– Через миссис Тамп. Миссис Тамп – что-то вроде ее крестной – вывезла ее из России, привезла сюда… Она готова ради нее на все. Ребенок попал на время в приют. Я…
– И вы считали, что, если бы я стал представлять интересы Бирл Гейлорд, в этом не было бы ничего плохого для миссис Тидгинс?
– Да.
– Вы лично знакомы с мисс Гейлорд?
– Нет, я знаю о ней только от миссис Тамп.
– Так знайте, что Бирл Гейлорд – дешевая карьеристка. Она пыталась помешать Адель Гастингс. Она хочет отбить молодого человека, которым интересуется Адель Гастингс.
– Бирл Гейлорд? – Полтхем был изумлен.
Мейсон кивнул.
– Но я не могу поверить этому! Адель Гастингс никогда не говорила мне об этом ни слова.
– Она была бы последней дурой, если бы рассказала об этом кому-нибудь, а тем более вам, – заметил Мейсон.
– Но ваш вопрос об этом был направлен через Гастингс.
– Хорошо, не будем спорить. Дело сделано. Теперь поздно горевать. Что для вас Надин Тидгинс?
– А что вы думаете?
– Я не думаю, – сказал Мейсон. – Я хочу знать.
Полтхем выдержал взгляд и сказал:
– Для меня она все на свете.
– А Адель Гастингс?
– Я вас не понял.
– Что она для вас?
– Ничего. Мы просто друзья, и все. Она отличная девушка. Я всегда восхищался ею. И только.
– Она знает о ваших чувствах к миссис Тидгинс?
– Конечно нет. Об этом никто не знает. Все неприятности из-за того, что это секрет.
– Почему? – спросил Мейсон.
– Неужели вы не понимаете? Я был вместе с Тидгинсом в числе опекунов. Тидгинс ненавидел меня. Там произошла растрата. Тидгинс мог бы все свалить на меня, сказать, что я хочу засадить его, чтобы отбить у него жену. Надин хотела получить развод. Тидгинс мог бы не только имя, но и всю ее вывалять в грязи.
– И вы придумали весь этот безумный план, чтобы спасти миссис Тидгинс.
– Но чем же он плох?
– Нет, он не плох, – сухо сказал Мейсон. – Полиция взяла миссис Тидгинс к себе на часок. Они обвиняют ее в убийстве первой степени.
– Как они могут связать Надин с этим делом? У нее хорошее алиби.
– Сейчас я вам покажу, где вы натворили кучу ошибок… Люди, окружавшие Тидгинса, узнали о его смерти и где он был найден. Каждый из них сделал это открытие самостоятельно и начал защищать себя, готовя себе алиби.
– Ну и что? – спросил Полтхем.
– Сейчас это алиби рассматривает окружной прокурор. Это математические ключи. Кроме убийцы Тидгинса, никто из этих людей не знает точно, когда он был убит. Каждый думает, что Тидгинс был убит незадолго до того, как он или она обнаружили его… Следовательно, окружному прокурору остается выстроить все алиби по времени, и он все узнает. Миссис Тидгинс начала свое алиби с понедельника днем. Можете представить, что это значит.
Полтхем нахмурился.
– Окружному прокурору есть что сказать жюри. У вас трогательная, но тайная любовь к Надин Тидгинс. У вас тайные встречи. Вы взяли себе фамилию Хашмен и дали эту фамилию ей. Вы…
– Боже мой! Кто это узнал?
– Окружной прокурор. Вы думаете, он дурак?
Полтхем молча смотрел на Мейсона.
– Тидгинс тоже мог знать это. Он…
– Нет, он не знал. Клянусь, что он не знал.
– Я говорю вам то, что скажет присяжным окружной прокурор. У вас было тайное свидание с Надин Тидгинс в ее доме. Альберт Тидгинс юридически все еще является ее мужем. Вы решили убить его. Придумали всю эту историю, чтобы спасти доброе имя Надин Тидгинс, а заодно и свою жизнь, а позднее жениться на ней.
– Клянусь вам, что это неправда. Я готов присягнуть…
– Успокойтесь, меня нечего убеждать.
– Но я хочу вас убедить.
– Это ни к чему, – сказал Мейсон. – Я взялся за это дело. Как бы там ни было, я его веду. Надеюсь, что Надин Тидгинс невиновна, но я буду защищать ее в любом случае. Это сделка, которую я заключил, а я не отказываюсь от своих сделок. Но после всех этих блужданий в темноте я спокойно могу угодить в психиатрическую лечебницу. Вы этой своей наживкой, этой бумажкой заманили меня в ловушку. Возможно, в то время вы и не знали, что это была ловушка, и я тоже не знал. Но теперь ловушку захлопнули. Наживку я проглотил. Я попался, и вы попались. И Надин Тидгинс тоже попалась… Мы выберемся, я знаю. Прежде всего надо, чтобы окружной прокурор думал, что вы мертвы. Пусть убийца Альберта Тидгинса верит, что вы мертвы.